Переводчик Гитлера. Статист на дипломатической сцене

Чем больше я размышлял о жизненно важной беседе в Берхтесгадене и вспоминал, как Гитлер удержался от рокового шага, тем больше питал надежд. Однако в Берлине еще преобладали глубоко пессимистические настроения из-за печатавшихся в газетах историй о конфликтах между немцами и чехами на судетской территории. Геббельс день ото дня задавал прессе все более высокий тон. Он уже почти достиг предела негодующей брани, когда пять дней спустя ночным поездом я отъехал в Кельн. В полдень 22 сентября прибыл Чемберлен. Мы проводили его до его отеля на берегу Рейна, напротив Годесберга, и в тот же день состоялся его первый разговор с Гитлером в отеле «Дреезен» в Годесберге.

Гитлер встретил Чемберлена у входа в отель весьма дружескими расспросами о его путешествии и размещении в отеле «Петерсберг». Из конференц-зала открывался величественный вид на Рейн и Зибенгебирге. Но государственные деятели не обращали внимания на декорации природы и, не бросив ни одного взгляда из окна, расселись на конце длинного стола для совещаний. Памятуя об инциденте с моим отчетом, Чемберлен привез с собой сэра Айвона Киркпатрика, который теперь являлся специальным представителем Великобритании в Германии и отлично говорил по-немецки.

Чемберлен открыл заседание информацией о совещании в Лондоне с целью узнать мнение кабинета министров по вопросу о признании права Судетской области на самоопределение. С принципом самоопределения согласился кабинет, а также французские министры, прибывшие в Лондон по его приглашению. Даже чехословацкое правительство выразило свое согласие. Вместе с французами он выработал в Лондоне план, по которому территории, где живут судетские немцы, передаются Германии. В этом плане были предусмотрены даже подробности новой границы. В заключение он объявил о гарантиях, которые Франция и Великобритания собирались дать по новой германо-чехословацкой границе. Германия, со своей стороны, должна была заключить пакт о ненападении с Чехословакией.

После этого разъяснения Чемберлен откинулся на спинку стула с выражением удовлетворения на лице, как бы говоря: «Разве не великолепно я потрудился за эти пять дней?» У меня тоже сложилось такое впечатление, когда я услышал о соглашении с французами, а согласие Чехословакии отдать часть своей территории показалось мне необычайной уступкой. Тем более я был удивлен, когда Гитлер спокойно заявил, почти сожалея, но вполне твердо: «Мне очень жаль, мистер Чемберлен, но я не могу больше обсуждать эти вопросы. После событий последних дней это решение уже не имеет практического смысла».

Чемберлен удивленно выпрямился. Он вспыхнул от гнева, осознав отношение Гитлера, его неблагодарность за все его труды. Я заметил, что его добрые глаза гневно блеснули из-под кустистых бровей. Чемберлен был очень удивлен и возмущен: он сказал, что не понимает, почему теперь Гитлер вдруг заявляет, будто это решение больше не имеет практического смысла, если удовлетворяются все его пожелания, высказанные в Берхтесгадене.

Гитлер сначала уклонился от прямого ответа, сказав, что он не может заключить пакт о ненападении с Чехословакией, в то время как остаются неудовлетворенными претензии Польши и Венгрии к этой стране. Потом, говоря сравнительно спокойно, он подверг критике отдельные пункты разработанного Чемберленом плана. Прежде всего, слишком долгим представлялся ему период передачи. «Оккупация той территории Судет, которая отходит Германии, должна произойти немедленно!» – заявил он.

Чемберлен резонно указал, что это является совершенно новым требованием, значительно превышающим запросы, выдвинутые в Берхтесгадене, но Гитлер продолжал требовать незамедлительной оккупации судетских территорий. По ходу разговора он приходил во все большее возбуждение, все более яростно обрушивался на Бенеша и Чехословакию, Чемберлен становился все сдержаннее и отрешеннее.

«Притеснение судетских немцев и террор, развязанный Бенешем, не допускают промедления», – хриплым голосом заявил Гитлер и выдвинул на обсуждение свой собственный план урегулирования.

Это приравнивалось к почти безоговорочной капитуляции Чехословакии.

Такой была эта первая встреча в конференц-зале Годесберга. Чемберлен вернулся в свой отель очень рассерженный. Единственным лучом надежды являлось то, что на следующее утро была назначена еще одна встреча, и Гитлер, по настоятельному требованию Чемберлена, вновь повторил данное им в Берхтесгадене обещание не предпринимать никаких действий против Чехословакии, пока длятся эти переговоры.