Переводчик (Призраки ночи)

Араб бешено вращал белками глаз. Пот лился с него ведрами. Руки тряслись… человек совершенно четко понимал ситуацию.

Араба вывели из штабной палатки, и повели в угол расположения отряда. Там его привязали к столбу. Олег, выполняя инструкции Романова, сказал арабу:

— Мы связались через посредника с Бисланом и предложили обменять тебя и трупы ваших моджахедов на наших десантников из соседнего полка. Ахмадов передал, что наших десантников он расстрелял. Теперь мы расстреляем тебя.

Абусаида трясло, и он не мог ничего сказать. Как бы там не говорили, но даже идейные шахиды перед лицом смерти теряли здравый смысл. Олег знал, что случись ему быть на месте этого араба, он тоже бы тронулся рассудком… как и любой другой нормальный человек.

Иванов скинул автомат с плеча и звонко передернул затворную раму.

— Скажи ему «до свидания», — усмехнулся ротный.

— До свидания, — перевел Олег.

Ротный выпустил половину магазина. Отвязанный от столба араб упал на землю и не шевелился. Иванов умело положил пули буквально впритирку с телом араба, ювелирно не задев его ни одной. От такого мощного психологического воздействия Абусаид потерял сознание.

— Тащите его в палатку… — распорядился Романов.

Когда араба волокли в палатку, Олег увидел, как с расположения десантных полков взлетел санитарный Ми-8.

Романов связался с радиоразведчиками и долго с ними переговаривался.

Откачивать араба не пришлось. Минут через десять он пришел в себя и начал выть. Его встряхнули, усадили на стул.

— Если хочешь остаться в живых, ты будешь делать то, что мы тебе прикажем! — Олег старался сохранить при переводе и интонацию Романова. Это у него получалось.

Иванов стволом автомата поддел араба под челюсть и приподнял голову:

— A ну, подними свое табло! И слушай, что тебе говорят…

Араб был сломлен окончательно. B душе у него была пустота. Пережить расстрел в трезвом рассудке ему не удалось…

Пришел начальник связи и принес радиостанции. Романов покрутил один «кенвуд» в руках. Передал радиостанцию Нартову:

— Начинаем!

Олег непроизвольно посмотрел на часы. Через три часа начнет темнеть…

— Hа, — Олег передал арабу радиостанцию. — Вызывай «Вайнаха» и передавай: я «Хейла-пять», я жив, co мной Умар, Ибрагим, Леча и Дустум. Скажи, что у тебя садится аккумулятор, и ты стоишь на горе. Остальные внизу тебя ждут. Ибрагим, Леча и Дустум ранены. Пусть Бислан ждет в условленном месте. Понял?

Араб чуть заметно кивнул. Иванов ухватил его за подбородок:

— Нет, ты понял?

Абусаид кивнул.

— Передавай, — сказал Олег. — Но помни: если что-то скажешь не то, умрешь на месте.

Араб надавил клавишу передачи и хриплым голосом начал вызывать:

— «Вайнах», я «Хейла-пять».

Он отпустил клавишу. Эфир молчал.

— Продолжай, — сказал Нартов. — Вызывай безостановочно.

— «Вайнах», я «Хейла-пять».

И снова молчание. Только шорохи в эфире…

— Иди, — сказал Романов Иванову: — Готовь роту к выходу. Идем бронегруппой и машинами… Одну группу роты Самойлова в резерв в боевой готовности.

— Есть!

Глеб вышел из палатки.

— «Вайнах», я «Хейла-пять».

И снова тишина.

— Может, рация не достает? — спросил Олег.

— Здесь на Хатуни и Элистанжи практически прямая видимость, — сказал начальник связи. — Должны брать…

— «Вайнах», я «Хейла-пять».

— A может, просто не хотят отвечать… — предположил Олег.

— Может, — согласился подполковник. — Все может быть.

— «Вайнах», я «Хейла-пять».

— Вместе с ним пойдем в ложбину на место сбора, — вдруг сказал Романов. — Задача: взять Бислана живым.

— Их там человек пятнадцать, не меньше… — сказал Олег.

— A может, и больше, — усмехнулся Романов. — И что из этого? B ложбину я пойду лично. Так чего мы там можем бояться?

Олег завидовал смелости Романова, но в данном случае считал ее необоснованной и безрассудной.

— «Вайнах», я «Хейла-пять». Отвечай!

— A может, все же проще нанести по ложбине удар артиллерией или авиацией? Вон как у нас красиво с зенитчиками получилось! Залюбуешься!

— He достаем. Да и перебьем там всех, с кем потом говорить будем?

— A зачем с ними говорить?

— Бислан — командир достаточно высокого уровня. Возможно, через него нам удастся выйти и на Хаттаба и на Мовсаева и на Басаева.

— Но риск высок. Они нам там вломят по самое не хочу…

Романов вдруг осек Нартова:

— Что-то вы, товарищ лейтенант, забываетесь! Ваше дело приказ выполнять!

— Вот так всегда… — Олег сделал вид, что пропустил слова командира мимо ушей. — Еще Сунь-Цзы говорил: «Если солдаты знают много, то у них будут собственные мысли, и их нелегко будет гнать, как овец, не сообщая куда, и зачем».

— Это ты к чему? — усмехнулся Романов.

— Да так, навеяло…

— Вольнодумие в армии знаешь, почему плохо?

— Почему?