Переворот

Ночь Екатерина Романовна провела без сна, и, едва забрезжил рассвет, устремилась в новый Зимний дворец. Её пропустили беспрепятственно, считая самой приближённой к императрице дамой. Княгиня с замиранием сердца взбежала по лестнице в покои Като и... застыла на пороге, как громом, поражённая отсутствием следов глубокой душевной трагедии.

— Ваше Величество готовится завтракать? — только и смогла произнести она.

— Княгиня, как я рада вас видеть. — Екатерина обернулась к ней от зеркала. — Садитесь, прошу вас, налейте себе кофе. Я сейчас присоединюсь, как только будет готова моя причёска.

— Благодарю, — голос Дашковой звучал сухо. — Но я пришла не пить кофе, а говорить с вами о случившемся...

Лицо Екатерины вытянулось.

— Вы имеете удивительное пристрастие к неприятным новостям.

— И тем не менее.

Они смотрели друг на друга с едва скрываемым недоброжелательством и, казалось, заняли разные стороны баррикад.

— Да, государь мёртв, — почти с вызовом бросила Екатерина. — В этом нет ничьей вины. Он обладал слишком хрупким здоровьем... — Она знаками выслала слуг и принялась сама закручивать себе волосы в тугой узел на затылке. Как раз такой идеально подходил под траурную вуаль. Бог мой, как за последние полгода ей надоел этот наряд!

— Государь умер слишком рано для вашей славы. И для моей, — отчеканила Дашкова. — Светлая революция, устроенная вашими истинными друзьями для счастья Отечества, отныне запятнана грязью преступления. Его совершили люди, к которым ваша благосклонность широко известна. Неужели вы не понимаете, что теперь все станут подозревать именно вас? Мой дядя, граф Панин, говорит, что уже и сегодня в полках солдаты ропщут, называя вас соучастницей гнусного убийства. Вы должны немедля взять Алексея Орлова под стражу и провести гласное расследование. Только этим вы спасёте свою репутацию.

Дашкова смолкла, полагая, что её речь должна произвести на подругу сильное впечатление.

Екатерина молчала долго. Наконец она встала и прошлась от стола к окну.

— Я буду очень признательна вам, княгиня, — твёрдо сказала императрица, — если впредь вы не станете говорить мне, что я должна, а что не должна сделать. У меня нет желания опровергать вздорные выдумки. Как нет обязанности оправдываться перед вами. Я — ваша государыня, а вы — моя подданная. Этим всё сказано. Я явила бы пример чёрной неблагодарности, если бы после всех услуг, оказанных мне господами Орловыми, отдала бы одного из них под суд за преступление, которого он не совершал. Но что ещё хуже, я обнаружила бы себя слабой и недостойной носить корону, если бы не смогла защитить своих друзей от клеветы.

Екатерина Романовна побледнела.

— Значит, Орловых вы называете друзьями, а меня — подданной? Их защищаете, а от меня требуете слепого повиновения? Даже против моей совести?

Императрица отвернулась и цепко следила за Дашковой в зеркало.

— Что оскорбительного вы находите в требовании сохранять верность? — спросила она. — Впрочем, если ваша совесть не позволяет вам сделать этого, я никого насильно не удерживаю возле себя.

— Что ж, — княгиня отодвинула от себя нетронутую чашку кофе. — Сожалею, что моя верность и честность здесь не ко двору. Неужели столько людей рисковали собой только для того, чтоб Орловы вознеслись на вершину власти?

Она встала, всё ещё надеясь, что Екатерина удержит её. Но императрица молчала. Дашкова удалилась, не отказав себе в удовольствии захлопнуть дверь громче, чем позволяли приличия.

Алехан стоял у дверей аудиенц-зала, не находя в себе сил переступить за порог. Ещё никогда он не испытывал такой неуверенности. Казалось, перед ним не воздух, а плотная стена из человеческой неприязни. Орлов чувствовал её с самого приезда в столицу. Никто прямо не бросал ему в лицо обвинений. Но в молчании, которым он был окружён, явившись ко двору с докладом, крылся немой упрёк. У всех на лицах был написан приговор: убийца.

Алексей содрогнулся, так единодушно было мнение окружающих. Словно у него на лбу светилось клеймо каторжника.

Орлову вовсе не захотелось выбежать на середину зала и в голос закричать о своей невиновности. Он испытал приступ чёрной злости на всё это стадо. Ведь им ничего не известно! Почему они так уверены именно в его вине? Кто им сказал? Кто внушил? Панин?

Эта злость помогла ему справиться с болезненным чувством вины, которое мучило его после убийства. Всё-таки именно он, Алексей, отвечал за охрану императора. И именно с него государыня должна спросить по всей строгости. Орлов ехал в Петербург с упавшим сердцем. Он мучился стыдом перед Екатериной, доверившейся ему, предупреждавшей его, предусмотревшей всё, кроме того, что караулить свергнутого царя станет такой остолоп, как он...

Вопреки ожиданию, императрица встретила Алехана сердечно. Она закрыла дверь кабинета и допустила его к руке. Неслыханная милость для человека, провалившего важную миссию. Орлов, уже ощетинившийся и готовый оправдываться, сразу размяк, осел перед Екатериной на пол и, вместо того чтоб просто коснуться губами воздуха над её ладонью, чуть не заревел в голос.