Перевоспитать охламона

Но Васька только бросил строгий взгляд на девчонку.

— Не слушай маму, принцесса, — тихо пробормотал Василий, — Папку слушай. Он плохому не научит.

— Думаешь, девочка? — улыбалась Груня.

— Да уверен, — кивнул Василий, и принялся целовать Грунькин живот сквозь ткань одежды, — Если родится пацан, будет таким же психом как и я. А нам оно надо?

— Не болтай, — строго велела Груня, — Ты замечательный.

— Продолжай и дальше также думать, — вполне серьезно попросил Васька, — И я буду самым счастливым в мире.

Груня погладила любимого по волосам, спускаясь к шее, скользнула по щекам.

— Я люблю тебя, — прошептала девчонка.

— А я вас, — так же тихо проговорил Васька, крепче сжимая руки на теле любимой пигалицы.

* * *

В рабочем кабинете Элеоноры Эдуардовны царил полумрак. Настольная лампа отбрасывала неяркий свет на стол, на котором ровным рядочком выстроились записная книжка, телефон, пачка сигарет и зажигалка. Все предметы были разложены по мере возрастания, успокаивая хозяйку кабинета.

Телефонный разговор дался Элеоноре Эдуардовне нелегко. Многих усилий ей стоило перешагнуть через свою гордость и пойти на поклон к человеку, с которым ее связывало не самое приятное прошлое. И теперь она вновь оказалась в долгу перед ним.

Откинувшись на спинку дивана, женщина прикрыла глаза. Нет, мальчик, несомненно, дурачок. Но такой нужный в данный момент.

Взяв со стола телефон, Элеонора Эдуардовна по памяти набрала давно заученный номер. После двух гудков ей ответил немного взволнованный мужской голос.

— Элеонора Эдуардовна! — говорил он, — Я думал, прокатит! Нет, правда! И Сухой обещал впрячься. Я все просчитал, и рисков не было…

— Заткнись! — властно скомандовала женщина, прикрыв глаза, и мысленно представляя, как именно она накажет нерадивого подчиненного, — Тащи свой зад в квартиру на Волочаевском. И подготовься. Я скоро буду.

Не став слушать ответ, женщина сбросила вызов. Поднявшись с дивана, Элеонора Эдуардовна подошла к окну. На улице ночь. И у нее есть несколько часов до утра, которые она проведет так, как захочет.

* * *

Телефонный звонок разбудил сладко спящего Барина. Сначала он и не понял, что за шум его тревожит, пока Груня не пошевелилась в его руках.

— Вась? Там звонят, — сонно пробормотала Груня.

— Угу, — ответил Василий Павлович, уже протягивая руку за мобильником.

Нахмурившись, Васька прочел имя звонившего абонента. Ответил на вызов и осторожно встал с кровати, стараясь не сильно тревожить сонную пигалицу.

— Бася, — говорил владелец «Сокола», — Дядька только что сообщил, что Караськова выпустили.

— Как? Какого х… — начал Вася, а потом спохватился и вышел на балкон, — Какого черта, Мирыч? Скажи, кому бабла подкинуть, я утром привезу. Пусть сидит, долго и качественно!

— Вась, — вздохнул Любомир в трубку, — Тут указания сверху. Дядька ничего не смог сделать. Извини, братуха.

— Ладно, — Васька нервно сжал переносица пальцами, — А с Сухим что? Тоже выпустили?

— Неа, — хмыкнул Соколов, — Этот спокойно сидит. И я так понял со слов полковника, сидеть будет качественно.

— Ну, хоть на том спасибо, — вздохнул Васька, — Скажи-ка мне, Мирыч, откуда у Левы такие связи?

— Да хрен его знает, — тихо ответил Соколов, — Ладно, Бася, мне пора. Груне привет шли.

— И ты Ленте, — сказал Васька, и прежде, чем сбросить вызов, добавил, — Мирыч, мне бы пару-тройку парней к дому. На всякий пожарный.

— Уже отправил, — зевнул Соколов, — Так что, не удивляйся.

Васька поблагодарил друга и минуту смотрел в пол.

Нет, как-то все погано вдруг. Когда это Караськов стал ходить под влиятельными шишками? А главное, во что выльется вся эта ситуация.

Выйдя из комнаты, Васька около получаса торчал на улице, выкуривая сигареты присланных Соколовым парней. Один из ребят остался в доме, двое — в машине. Всю ночь парни должны были сменять друг друга. В плане безопасности Васька был спокоен. Но тем все равно мысли роились и вертелись бесформенным вихрем. Нет, однозначно, нужно перетереть всю эту тему с батей. Он-то точно должен помочь советом.

* * *

Утром Агриппина проснулась, словно от толчка. Васька сидел на краю постели, уже после душа, одетый в мягкий свитер и джинсы. Рукава были подвернуты до локтей, обрисовывая красивый рельеф мышц. И Грунька невольно залюбовалась своим мужчиной. Нет, шикарное тело было у ее Барина. Да он, собственно, весь был шикарный, от макушки до пят.

— Доброе утро, — улыбнулась Груня, моргая и пытаясь прогнать остатки сонной неги.

— Доброе, зайчонок, — поприветствовал Васька, отбросил волосы с лица девчонки, наклонился, прижался ртом к виску, скользнул к милому ушку, — Я тебя люблю.

— И я тебя, — хихикнула Груня, чувствуя, как по телу мчатся волны приятного тепла, грозившего перерасти в нешуточное возбуждение. А мысли уже обратились в сторону постели и Василий Павловича в ней.

— Грунь, мне нужно по делам смотаться, — говорил Васька, проводя приоткрытыми губами по обнаженному плечу, шее, обводя контур ушка, — Два, максимум три часа. Лады?

— Лады, — вздохнула Груня, — Васенька, только не влезай никуда. Я волнуюсь.