Перезагрузка

Вскоре Мерлин ушёл из нашего отделения. Пришел однажды и объявил, что командование посылает его на ответственное задание, и к нам он если и вернётся, то не скоро. Глаза его при этом как-то странно блестели. Выяснять, что за задание – было бесполезно, раз уж Иволга с Вороном что-то делают тайно, значит, так надо. И Мерлин исчез из Танки вовсе. Не только он – на таинственное задание послали ещё пятерых, все парни или мужики в возрасте, жещнин не было. Подумав, я начала догадываться, что это за задание, но вопросов по-прежнему не задавала. А в отделении моём – одно название, а не отделение! – осталось всего три человека, включая меня саму. Но это быстро изменилось.

В воскресенье начался смотр новичков. Штурм Дождева принёс нам что-то вроде популярности: народ к нам внезапно повалил. Ну не то, чтобы толпами, но каждый день приходило по нескольку человек. И были среди них и вполне здоровые мужики, и не так уж мало. Иволга всех заворачивала и назначала время на воскресенье – чтобы и рабочие с завода могли подойти.

Они стояли напротив нас, нестройная толпа – с измученными лицами, кто в чем – в валенках, в разбитых сапогах, обмотанных тряпьём, в рваных ботинках, одеты по большей части в ватники. И наконец-то я чувствовала что-то похожее на радость, первый раз с тех пор, как пропала Дана – теперь нас будет много. Это ещё не все, придут и ещё люди. Какая всё-таки Иволга молодец! Она стояла вместе с Вороном, оба в зимнем городском камуфляже, и на нее даже посмотреть было приятно – такая она стройная, сильная, крепкая, и даже не думаешь, что ведь немолодая уже. Здорово, что она додумалась брать Дождево. Решилась. По сути мы до того просто тихо загнивали – как-то выживали сами по себе, никакого развития. И то, что теперь кое-кто, как я, может жить в казарме, и что питание на всех готовят – это все тоже по её идее. Хотя мы это обсуждали и решили на собрании. Но ведь и собрания тоже придумала Иволга.

Ворон выступил вперед и коротко сказал, что сейчас новобранцы будут распределены по взводам и отделениям, и каждое отделение со своим командиром пойдет в установленном порядке получать оружие и экипировку. Дальше – на наше, командиров, усмотрение.

На сей раз привычная процедура отбора новеньких была заменена армейским, очевидно, методом (откуда мне знать, в армии я сроду не была). Каждому из нас, сержантов – хотя ведь и называли нас так до сих пор условно – придавали человек шесть-семь, дополняя наши старые отделения. Собрание на эту тему состоялось позавчера, все ГСО поделили на четыре роты, и каждую – на три взвода, командиров назначили из тех, кто постарше и был раньше в армии. Мое отделение попало в первый взвод, под командование к Спартаку – старый казах, по-русски он говорил довольно чисто, бывший солдат, лет где-то шестьдесят, но возраст ему не мешал бегать и воевать.

А одного новенького, кстати, сразу назначили ротным. Вроде бы он тоже бывший армеец. Как Иволга – пришёл и сразу командовать. Но в отличие от Иволги, он мне не очень-то понравился: командовать явно любил, громадный мордатый мужик, лысый, но с бородой, и голос зычный. Позывной у него был Кавказ.

И мне в этот раз самой не пришлось выбирать людей в отделение. В свою очередь я взяла тех, кого мне ирикомандировали, и повела в угол двора, чтобы пока познакомиться – пока подойдёт наш черед идти в оружейку.

Чуму теперь назначили тоже сержантом и пока моим заместителем. Она уселась на брезент рядом со мной, остальные – кто куда расселись или стояли рядом. Трое парней, один мужик лет пятидесяти, три женщины постарше нас, но помоложе Леди. Ну и мои – Леди и Чума.

– Давайте знакомиться, – предложила я, – меня зовут Маус. Я сержант, в ГСО шестой год. Работала на заводе, сейчас тоже ещё работаю немного, кладовщицей.

Они стали по очереди говорить о себе. Старшего из всех звали Север, до войны он был учителем – довольно хлипкий на вид, вряд ли он будет хорошим бойцом. Еще двое были совсем пацаны, возраста Мерлина, и, как все дети войны, тоже на вид не богатыри. Один был славянской внешности, с позывным Волк, другой – азиатской (оказалось, что башкир), назвал он себя почему-то Майк. Следующий парень, постарше, внушал больше надежд, выглядел хорошо, высокий, хотя и тощий.

– Меня зовут Апрель, – сообщил он, – я сначала на заводе работал, а потом меня в охрану взяли… там я недолго продержался, сам ушел.

– А чего так? – удивилась я. Охранникам завода и Новограда платили побольше, чем рабочим. Можно жить припеваючи.

Апрель сморщился.

– Сволочи, – высказался он, – хуже дружков. Ну их нах.

Чума одобрительно кивнула.