Перезагрузка

Я молчала. Это я поняла давно и сама. Без Ворона. Нет, не зря нам чудилось, что в этой конторе что-то неладно. Будь они прокляты!

– Леди спасти не удалось. И остальных тоже. Они даже в себя не пришли. Но одна девочка выжила, – сообщил Ворон, – судя по тому, что сказала Чума, ей ввели только снотворное…

– Да, помню, – пробормотала я, – мозговая ткань на пересадку. Неужели они мозг пересаживают?

– Части мозга – да. Давно уже. Девочка останется у нас. Ей семнадцать лет. Уже позывной получила – Русалка. Она к тебе прийти хотела, спасибо сказать.

– За такое не благодарят, – собственный голос казался мне чужим. Ворон молча кивнул. Положил руку мне на голову, погладил вдруг по платку. У меня сжалось сердце. Захотелось, чтобы он никогда не убирал руку. Но он, конечно, убрал.

– Маус, выздоравливай, – сказал он глухо, поднялся и пошел к выходу.

– Ворон, – окликнула я. Он с готовностью обернулся.

– Ворон, если у них забирали органы на пересадку… то зачем же облучали? Их же перетаскивали через комнату, где фонило, и они тоже были без защиты. Ну я там дольше пробыла, но они-то тоже… Зачем этим в Новограде радиоактивные органы?

– Тоже не знаю, – развел руками Ворон, – но думаю, что это простое разгильдяйство. В Новограде, возможно, пока не заметили, а то бы они придумали что-то для защиты. А так им без разницы – продали, получили за это – не знаю уж, что им дают, продукты или еще что, а на остальное плевать.

– Наверное, так, – кивнула я. Ворон помахал мне, повернулся и вышел.

Вскоре навестила меня Иволга. Не просто так. Зильбер сказал, что мне надо переливать кровь. Чума первой пришла сдавать, но у нее оказалась другая группа. У меня третья, и точно такая же обнаружилась у Иволги. И еще разных людей. Из нашего отделения – у Апреля и Майка, и они тоже сдали потом кровь. Майк приходил три раза – по-моему, ему было совестно за происшедшее, хотя он все сделал правильно. Прикрывал нас снаружи, а когда грузовик уехал, следил за ним, сколько мог, а потом побежал в Танку и сообщил обо всём.

Зильбер не мог консервировать кровь, объяснил он. Поэтому забирал и сразу же переливал свежую. Иволга сидела в кресле рядом со мной, и из ее руки по жилке текла темно-красная жидкость. Она должна была заменить мою больную, никуда не годную, сгнившую кровь.

– Спасибо, – сказала я Иволге. Та улыбнулась.

– Не за что. Кстати. Насчет твоей работы – я попросила ребят поговорить с кладовщицей. Сказать, что ты вернешься обязательно. Она обещала пока поработать в одиночку.

– Спасибо! – еще с большим чувством произнесла я. Хотя сама не знаю, чего я так держусь за эту работу… в Танке теперь кормят, и времени без работы было бы больше.

– Тем более не за что, – спокойно ответила Иволга, – я это в корыстных целях сделала. Ты мне пригодишься на Заводе, Маус. Это хорошо, что у тебя пропуск есть.

У меня сердце сжалось. Я понимала, что Иволга мутит что-то неясное. Как бы это не обернулось для всех нас большой бедой… Но в то же время я знала, что буду Иволге помогать, что бы ни было.

Потому что она, кажется, знает, что делать. Как спасти всех.

Иволга улыбнулась, щелкнула по трубочке с переливаемой кровью и сказала непонятно.

– Мы с тобой одной крови, Маус, ты и я.

Я бы не узнала эту девчонку, если бы она не сказала мне обо всем сразу сама. Темно-русые длинные волосы, заплетенные в косу, продолговатые зеленые глаза. Да, похожа на русалку. Села напротив меня, протянула кулек, а в нем – яйцо и яблоко.

– Оно сваренное, – сказала Русалка про яйцо, – от копарей привезли. Там у одного куры есть.

Яйца я пробовала в детстве. С тех пор – ни разу, куры у нас все сразу вымерли, а может, оставшихся поели. Я осторожно взяла подарок.

– Ешь, тебе полезно, – тихо сказала спасенная, – у меня тоже была лучевая, но небольшая. Уже все нормально.

Кормили меня и так хорошо. Практически досыта, да еще приносили хорошие продукты – бульон сначала, теперь уже давали тушенку ежедневно, хлеб. Ну и конечно, червей засоленных, для белка. Рыбу давали. Капусту тоже каждый день. Мало того, что Гонджу из столовой хорошие продукты носила, еще и каждый старался хотя бы чуть-чуть притащить, а навещали меня много. Мое отделение каждый день навещало. Но яйцо! Да еще яблоко. Я думала, яблоки только в Новограде бывают. Конечно, кислинка, маленькое – но все равно!

Я отложила гостинец под подушку. Потом освоим.

Русалка попросилась в мое отделение и сейчас изучала азы военной науки под руководством Чумы. Пока не жаловалась, хотя сегодня вот у нее что-то нижняя губа распухла и кровит.

Не знаю, какой она боец, но Леди все равно не заменит. Я видела перед собой татарское доброе лицо Айгуль, с морщинками, с черными блестящими глазами, и внутри все болело. Наши мертвые нас не оставят в беде, думала я, и боль отступала. Теперь я знаю, для чего нужны песни. Мать бы сказала, что это ахинея, а я знаю – нужны. Чтобы бороться с внутренней болью, которая бывает хуже, чем обыкновенная.