Переживая горе. Истории жизни, смерти и спасения

Фазия навещала Алию трижды в год, и эти поездки вызывали дополнительные проблемы. Ей приходилось оставлять мужа, детей и работу. Это было дорого, утомительно, но очень важно для нее, потому что когда Фазия находилась рядом с сестрой, она могла уделять ей все свое внимание. Они могли делиться воспоминаниями. В такие моменты Фазия могла быть сестрой, которой хотела быть. К тому же специфический юмор Фазии облегчал состояние ее сестры: она видела это по глазам Алии. Ненадолго ей самой становилось легче.

Встречи с сестрой вызывали чувство вины, которое Фазия пыталась побороть: «Это словно щупальца осьминога. Я освобождалась от одного, как вдруг меня крепко опутывало другое». Мы смогли избавиться от чувства вины. В первую очередь ей казалось, что она обязана вернуться в Пакистан и быть с Алией. Фазия знала, что это будет несправедливо по отношению к мужу и детям, но этого хотела Алия. Фазия попросила, чтобы я посмотрела на ситуацию с ее позиции: уехав в Великобританию, она нарушила старую традицию жизни всей семьей. Фазия чувствовала, что внутри у нее что-то сломалось. Она испытывала чувство вины еще по одной причине: с ней все было в порядке, она жила и наслаждалась жизнью, планировала будущее и проводила время с детьми. Алия же была прикована к инвалидной коляске и с трудом могла говорить. На следующем сеансе Фазия преодолела первое чувство вины. Она сказала Алии, что останется в Англии: «Это невыносимое решение, но я его приняла. По крайней мере, я не обманывала ни Алию, ни себя». Хотя я по-прежнему видела чувство вины в ее глазах, мне показалось, что Фазия хотя бы перестала мучиться ужасными вопросами «должна – не должна».

Спустя год еженедельных сеансов Фазии не нужно было так часто общаться со мной. Она разобралась с тем, что происходило у нее в душе, поэтому в итоге мы решили созваниваться раз в два месяца. В начале каждого сеанса Фазия смотрела на меня пристальным взглядом. Этот взгляд говорил о том, что она не хотела плакать или вообще что-то чувствовать. Ее расстраивало то, что она «привыкла» к своему горю. Я мягко сказала ей, что мы должны адаптироваться к ситуации ради выживания и что это часто меняет наше мировоззрение. Возможность адаптации к новой реальности представляет собой один из самых важных способов оставаться здоровым. В течение сеанса я, как правило, ничего не говорила, а только слушала. Я повторяла услышанное и старалась отразить чувства Фазии.

В середине второго года совместной работы печаль Фазии стала ошеломительной. Она постоянно плакала. Фазия чувствовала беспросветную печаль из-за болезни сестры. Я позволяла ей испытывать эти чувства, но также заставляла делать что-то жизнеутверждающее. Я была убеждена (а мы обе были довольно настойчивыми), что Фазию ждала долгая игра. Она должна была заботиться о себе, отдыхать и восстанавливаться, чтобы выиграть. Фазия считала, что для этого достаточно постоянных молитв. Вера была главным элементом поддержки в ее жизни, но я знала, что Фазия должна погрузиться во все аспекты жизни, наслаждаться своими ролями жены, мамы и врача. Роль скорбящей сестры не должна одержать над ней верх.

Я расспросила Фазию о людях из ее сообщества и о том, как они выражали свою поддержку. У нее была подруга, которая интересовалась состоянием сестры, но в целом, по мнению Фазии, все думали так: «Верь в волю Аллаха, будь сильной и молись». Они сомневались в разумности постоянной борьбы с бессилием и печалью и спрашивали у Фазии: «Тебе действительно легче от этого?» Но она не злилась на них, потому что старалась проявлять терпение к «плану Божьему»: «Я благодарна за все, что Он дал мне. Я благодарна за свою жизнь». Именно такое отношение помогало ей успокоиться.

Когда Алии резко стало хуже, Фазия злилась из-за ускользающей связи с сестрой. «Я теряю ее сантиметр за сантиметром», – говорила она. Фазия в слезах делилась своими переживаниями. Она представляла, что чувствовала Алия, о чем она думала, сидя в инвалидной коляске, потеряв способность пошевелить ногами и руками, держать голову, сделать хоть что-то для себя. Я плакала вместе с Фазией, представляя ее ужас. К этому времени мы сблизились, и наши беседы помогали ей.

Однажды, когда мы говорили об умирающей сестре, я спросила: «Есть ли что-то, о чем ты должна сказать своей сестре? Поговори с ней, чтобы позже не сожалеть». К счастью, Фазия уже поговорила о самом главном с сестрой, и Алия написала ей электронное письмо – это заняло несколько недель. В нем она описала свои пожелания насчет похорон и дальнейшей жизни ее семьи.

На четвертый год нашей работы с Фазией ее близкие были полностью вымотаны. Никто не знал, когда Алия умрет. Их посещали неизбежные мысли, вызывающие чувство вины: «Когда это наконец закончится?» и «Мне кажется, я больше не выдержу». Фазия угодила в эмоциональный тупик. Ее мысли были темными. Они не оставляли ее и влияли на остальные чувства. Несмотря на ее стресс, я видела, что она по-прежнему считала волю Божью высшей властью. Я поняла, что завидую тому, какое утешение ей приносит вера.