Переживая горе. Истории жизни, смерти и спасения

Теперь Роберт чаще участвовал в нашем общении. Он прочитал этот вопрос на моем лице и сказал: «В каком-то смысле мы потеряли Алишу много лет назад, потому что она отказывалась встречаться с нами. Мы пытались увидеться с ней, делали все возможное – писали письма, давали ей деньги, приезжали к ней. Однажды мы заметили ее на улице и окликнули: “Привет, милая”. Алиша прикрыла лицо рукой, отказываясь видеть нас. Она даже сменила имя на Тину. Нам было больно и одиноко. Но спустя многие годы мы поняли, что она вряд ли поправится. Наша боль стала постоянным, ежедневным оплакиванием. Как жестоко! Алиша не хотела этого, но была жестокой, раз поступила так с Прю и со мной. Это не чистая смерть, не чистая утрата, это совсем другое… Нельзя просто прыгнуть в яму и исчезнуть».

Слова Роберта снова напомнили мне о том, каким тяжелым было их горе. Мне хотелось найти что-то позитивное, но необходимо было признать двойное горе и поверить в то, что Прю и Роберт смогут перестроить свою жизнь.

Интенсивность их кризиса начала слабеть. Сеансы со мной предполагали долгую утомительную работу. Роберт и Прю ценили наши встречи, но не нуждались в них еженедельно. Они изучили самые тяжелые аспекты и не хотели возвращаться к старым темам. Они предложили мне встречаться раз в месяц. Я почувствовала их общую решительность, которая, как казалось, передается из поколения в поколение. Несомненно, они очень страдали и делили жизнь на «до» и «после». Роберт часто повторял слова врача: «Вы не преодолеете это, но привыкнете». Родителей Роберта и Прю не интересовали чувства своих детей, и они даже не ставили их счастье во главу угла. Им пришлось нелегко, особенно Роберту, которого отправили в пансион в столь раннем возрасте. Но, возможно, такая жизнь закалила их. Эта «мышца» появилась в раннем возрасте, и они оба жили с ней. В последующие месяцы я увидела несколько доказательств своих слов. Две вещи вызывали улыбку на лицах Роберта и Прю. «Может, Алиша и не хотела, но все-таки вернулась домой, – заявила Прю. – Мы взяли ее прах домой и поставили надгробный камень в саду. Теперь она снова с нами. Навсегда. Мы никогда не уедем отсюда». Я увидела гордость на их лицах. Я подумала, что в будущем мы попробуем возродить в их душе образ Алиши, когда она еще была здоровой. Возможно, это позволит прежней Алише «сесть» рядом со своей пострадавшей версией.

Другой вещью, которая вызывала улыбку у Прю и Роберта, стала вера Прю. «Я обрела веру», – заявила она с хитрой улыбкой. Я впервые увидела такую улыбку на ее лице. Прю напоминала нашкодившего ребенка. Вскоре я поняла почему. «Опиум для народа», – заявил Роберт. Прю стало гораздо легче, когда она познакомилась с пожилым священником-католиком. Карие глаза Прю, когда-то наполненные болью, теперь сияли. Ее воспитали англиканкой: она выглядела так хитро, потому что теперь увлеклась католичеством. Но это было не главным. «Я поверила в Бога, – сказала Прю. – Я верю, что человек должен жить своей жизнью, что мы возвращаемся к природе, на фоне которой – просто пылинки. Вера гораздо больше нас и приносит мне огромное утешение. Мне нравится быть бессмысленной пылинкой». В ответ Роберт улыбнулся. На его лице читался не только скептицизм, но и теплота. Теперь их отношения только улучшились.

Появились новые признаки надежды. «Лишь недавно я начала думать о чем-то другом по утрам, – призналась Прю. – Не только об Алише. Я думаю о Пирсе и счастлива за него, не испытывая чувства вины. Он собирается жениться на очень милой девушке. Сложно быть единственным сыном, но мы рады, что он женится». Роберт кивнул. Он все еще молчал, но не выглядел окаменевшим. Я почувствовала его внутреннюю улыбку. Когда Прю рассказала об этом, я снова осознала нашу тяжелую родительскую роль. Несомненно, мы формируем личность наших детей и влияем на их развитие. Мы хотим защитить их своей любовью от жизненных невзгод. Но как только дети взрослеют, мы понимаем, что не можем контролировать их жизнь. Тогда наша задача – научиться прощать себя за свои ошибки, признать свое бессилие, но все равно любить и надеяться. Мне показалось, что Прю и Роберт молча признавали эту дилемму и все равно продолжали любить своих детей.

Я уже знаю, в какой момент необходимость в сеансах отпадет. Горе Роберта и Прю не пройдет – такое горе не проходит. Но они продолжат жить. Им помогут их отношения, любовь к Пирсу и надежда на его будущее, а также внутреннее желание жить (пусть порой и с трудом), несмотря на печальную судьбу Алиши.

Размышления

Работая с такими парами, я заглядываю в их мир в самые тяжелые периоды жизни. Нет ничего более тяжелого, чем смерть ребенка. Мы не думаем о том, что нам придется хоронить своих детей: это они должны хоронить нас. Но смерть ребенка рвет в клочья это правило жизни. Пары, у которых умер ребенок, были выбиты из колеи и дезориентированы. Им казалось, что они попали в чужой мир, страшный и сбивающий с толку, в котором у них не было карты и компаса. Смерть ребенка оставляет после себя огромную пустоту и рушит жизнь человека.