Переживая горе. Истории жизни, смерти и спасения

Мне хотелось разобраться в кое-каких практических аспектах ситуации, но Прю и Роберт выглядели измученными. Не самое подходящее время для расспросов. В наступившей тишине я почувствовала, что они оба пытались принять свое шокирующее решение. Я предложила вместе выполнить упражнение на дыхание. Прю кивнула, Роберт словно оцепенел. Пока Прю глубоко дышала, я поняла, что она вот-вот заплачет. Она пыталась сдержать слезы, и я тихим голосом предложила ей не сопротивляться. Тогда Прю задрожала и расплакалась. Я тут же поняла, какую боль они испытывали. Роберт взял супругу за руку, в его глазах стояли слезы. Они немного успокоились, и я села рядом с ними.

Мы договорились встретиться снова, но не выбрали время, потому что Прю и Роберт не знали, что их ждет дальше. Они пообещали связаться со мной через несколько дней. В течение этого времени я постоянно думала, жива ли Алиша. Лишь через три недели Прю написала мне, что Алиша умерла. Она не сказала, когда это произошло. Я ответила, что очень сожалею, и предложила свою поддержку. Но Прю промолчала. Я не получала от нее сообщений девять месяцев. Я пыталась понять причины их молчания (моя некомпетентность, сопротивление Роберта или, как сказал мой начальник, их нежелание вовлекать меня в процесс переживания своего горя?). Возможно, дело было не во мне.

Я уже забыла об этом, когда Прю связалась со мной. Она сказала, что они не справляются, и попросила встретиться как можно скорее. Когда Прю и Роберт пришли на сеанс, я была потрясена их худобой. Роберт выглядел изможденным, сутулился из-за ноши своего горя. Он едва мог говорить. Прю назвала последние месяцы полосой препятствий и проблем, которые было сложно вынести. Она дрожала, когда описывала тяжелую зиму: «Я действительно чувствовала, что у меня что-то не в порядке с головой. Я просто дышала, не была живой и не могла двигать ногами. Мы не выходили из дома. Иногда я думала, что умираю».

Прю рассказала мне о тяжелых днях перед смертью Алиши: «Нам сказали, что мозг Алиши не проявлял никакой активности. Мы сели вместе с врачами в маленькой комнате и приняли решение отключить аппарат искусственной вентиляции легких. Нам пришлось решать, будет ли Алиша донором органов. Мы не знали, хотела ли она этого. Мы не знали, чего она хотела – быть погребенной или кремированной. Это был кошмар». Затем последовали похороны и мучительное ожидание результатов расследования. Пока Прю говорила, мне показалось, что ей хотелось выразить гораздо больше, чем позволял наш часовой сеанс. Роберт выглядел опустошенным, у него не осталось слов. Когда Прю рассказала мне историю Алиши, я поняла почему. Они испытывали очень сложные чувства. Их горе смешалось с чувством утраты, которое возникло за 13 лет до смерти Алиши.

Прю рассказала, когда впервые поняла, что с Алишей что-то не так: «Мы завели щенка, Алиша играла с ним, и я обратила внимание на ее руки. Они показались мне слишком худыми. Я подумала: “Может, у нее анорексия?” Она очень похудела за короткий промежуток времени. С этого все и началось».

Спустя несколько сеансов я узнала, как неконтролируемо ее жизнь пошла под откос. Алиша нервничала из-за выпускных экзаменов и очень похудела. Она курила марихуану и вскоре подсела на другие наркотики. Прю сказала: «Я предлагала ей отложить поступление в университет, поехать в Италию, повеселиться, но она твердо решила поступать. Она помешалась на экзаменах, ей хотелось заниматься, пробовать что-то новое, она чувствовала себя уверенно… Первый учебный год прошел относительно хорошо. Я приезжала к ней, но она просила меня уехать. Она пила, курила травку и обожала слушать музыку. Когда она перешла на второй курс, умер ее дедушка, и это потрясло дочь. И ухудшило ее состояние».

Через шесть мучительных лет Алиша стала психически нездоровым человеком. «Она приходила домой и тут же уходила, иногда впадала в истерику, – продолжила Прю. – Алиша прятала свои лекарства, ее дважды клали в психиатрическую клинику, она даже оказывалась в полиции. Мы были в ужасе и не знали, что делать, но врачи не могли поговорить с нами, потому что она была “взрослой”, что еще больше сводило с ума. Поведение Алиши не было взрослым, и мы, кто мог позаботиться о ней, не знали о ее состоянии и о том, как помочь. Нам казалось, что она отвергла свою семью, хотя мы приложили массу усилий ради ее благополучия. Она отказывалась с нами общаться, и мы ничего не могли поделать. У Алиши был ужасный парень, наркодилер. Мы были в полном отчаянии. Теперь я понимаю, как мало мы знали. Мы и понятия не имели, что марихуана может привести к психозу. Алиша принимала экстази, становилась агрессивной, злилась и кричала на нас. В конце она поругалась со всеми. И перестала общаться с нами, братом, двоюродными братьями и сестрами, друзьями».