Переживая горе. Истории жизни, смерти и спасения

Фил и Аннетт начали видеться с близкими друзьями – теми, с кем им было комфортно. Поначалу им было страшно встречаться с людьми, но постепенно они освоились. Выход за пределы безопасного дома означал, что иногда им приходилось решать незначительные проблемы, например с парковкой, и самое главное – дела, связанные с другими людьми. Фил и Аннетт не знали, как общаться с теми, кто был не в курсе о смерти Эмбер и весело спрашивали: «Как дела?» На одном из сеансов Аннетт рассказала: «Я пошла в супермаркет и встретилась со знакомой, с которой мы редко общалась. Она начала задавать эти вопросы. Я знала, что ей не хотелось слышать правдивый ответ. Она хотела увидеть улыбку и услышать: “Все хорошо”. Я понимала, что вот-вот сорвусь на нее, но ничего не могла с этим поделать. В итоге так и произошло. Она очень расстроилась».

Худший вопрос от незнакомца звучал так: «Сколько у вас детей?» Люди явно не ждут, что им скажут: «У нас было трое детей, но один умер». Фил и Аннетт пришлось искать «наименее худший» вариант. Должны ли они отрицать существование Эмбер и говорить, что у них двое детей? Будет ли обманом говорить, что у них трое детей, но не говорить о том, что один из них умер? Смогут ли они справиться с неловкостью собеседника, если скажут о смерти Эмбер? Последствия могут быть очень серьезными. Мне рассказывали, как сложно успокаивать собеседника и отвечать, что все в порядке, если ты пережил смерть ребенка. В итоге мы решили, что Фил и Аннетт не должны устанавливать строгие правила. Их ответ будет зависеть от настроения, места общения и собеседника.

На одном сеансе Аннетт сказала: «Я нашла фотографии Эмбер, которые Фил сделал после ее смерти. Он положил их в особое место, и я решила достать их. Теперь Эмбер показалась мне более мертвой, чем тогда. Она выглядела очень мертвой, как бы странно это ни звучало… Мне было так тяжело и грустно. Сегодня я проснулась в пять утра и больше не смогла заснуть. Я представила, как Эмбер крадется по коридору, вбегает в комнату, запрыгивает на нашу постель… Я так по ней скучаю… На этой неделе я надела старую куртку и нашла в ней деталь конструктора. Я помню, как Эмбер дала ее мне…» Мы обе понимали, что та деталь конструктора словно удерживала ее в прошлом, как будто это она пряталась у себя в кармане…

В конце сеанса я спросила у Фила и Аннетт, что они получили от меня. Они сказали, что я была единственным человеком, который не хотел защитить их от негативных чувств и с которым они могли снова и снова искать ответы на одни и те ж вопросы. Я была с ними с самого начала, и это сыграло большую роль. Я наблюдала за тем, как они менялись до того момента, когда они смогли снова поверить в себя.

На первый взгляд казалось, что Генри, их сын, вынужденно смирился со смертью Эмбер. Он говорил: «Я ничего не исправлю». Он радовался общению с одноклассниками и хорошо учился. Но это не отражало всей картины. Эмбер по-прежнему была с ним, и Генри был очень предан ей. Однажды кто-то из взрослых сказал ему: «В твоей семье двое детей». Генри пришел в ярость и сквозь слезы крикнул: «Нет, нас трое!» Когда он с родителями и сестрой обсуждали, что делать на день рождения Эмбер, он придумал больше всех идей. Генри предложил испечь торт, украсить его свечками, выпустить в небо воздушный шарик с запиской. Мне казался ужасной несправедливостью тот факт, что обоим детям пришлось в столь юном возрасте столкнуться с вопросами о смерти, на которые не было ответов. Тем не менее они интуитивно оказывали себе правильную помощь.

Однажды Фил был в гостях у крестного Эмбер и впервые увидел ее фотографию: девочка сидела на стуле в саду. Стул все еще был, но Эмбер не было. Фил не мог перестать искать ее. Он не знал, во что верить. Он отказывался думать, что после смерти ничего нет, но не чувствовал ни Эмбер, ни прочной связи с ней. Люди говорили ему: «Она всегда будет жить в твоих воспоминаниях», на что Фил возражал: «Это кажется мне фальшивым и бездушным. Ты осознаешь, как мало у тебя воспоминаний и как они ограничены. Фотографии не отражают всей глубины. К тому же я все еще помню, как произошел несчастный случай. Мне приходится отделять печальные воспоминания от позитивных, но это не всегда получается. Я часто думаю об Эмбер, но в конце концов в моей голове остается лишь одна мысль: ее здесь нет». Фил чувствовал, что Эмбер ускользает от него. Я сказала Филу и Аннетт, что когда мы активно ищем воспоминания, они становятся менее доступными, например мы не всегда можем вспомнить название или имя. Если бы Фил и Аннетт перестали так упорно цепляться за воспоминания, фрагменты памяти объединились бы в полную картину насыщенных воспоминаний.