Переживая горе. Истории жизни, смерти и спасения

Мы встретились вечером следующего дня. Прю и Роберт не говорили друг с другом, пока поднимались по лестнице. Это показалось мне необычным: обычно пары общаются, пока идут ко мне. В тот момент я почти почувствовала напряжение между ними. Первым в кабинет вошел Роберт – высокий, хорошо одетый мужчина с покрасневшим лицом. Очевидно, в молодости он был блондином, но теперь поседел и облысел. Ему было около 70 лет. Его чопорный вид не сочетался с поношенными кроссовками. Прю была миниатюрной женщиной около шестидесяти. Блестящие каштановые волосы были собраны в высокий хвост. Она была одета в темно-синие брюки и ярко-розовую блузку. Она попыталась приветливо улыбнуться, но в ее глазах читался страх.

Когда Прю говорила, Роберт выглядел отрешенным. Он смотрел в пол, словно его это не касалось. Иногда он поднимал глаза, но мне казалось, что он делает это просто так, а не для того, чтобы посмотреть на меня.

Четыре недели назад в четыре часа утра им позвонил друг Алиши. Он сообщил, что их дочь приняла целый коктейль из наркотиков и алкоголя, впала в состояние кайфа, но затем потеряла сознание. Он не знал, как долго она находилась без сознания, но вызвал скорую, как только нашел ее. Прю и Роберт поспешили в больницу, где врач сказал им, что у Алиши случился инсульт. Врачам удалось реанимировать ее, но они не знали, какими будут последствия. Все зависело от ее состояния в последующие дни.

Эти несколько дней превратились в недели. Алиша оставалась в коме, а родители и старший брат Пирс по очереди дежурили у ее постели. Они слепо смотрели на кардиомонитор и ждали хороших новостей от врачей, веря, что если они будут надеяться, все закончится благополучно. Но состояние Алиши было нестабильным. В некоторые дни или часы сигналы монитора показывали улучшение, и врачи подбадривали семью. В другие дни Алиша пугала всех судорогами. Вначале врачи не могли предсказать исход. Они пробовали различные методы лечения, но ни один не работал. Узнав об этом, я поняла, почему Прю и Роберт выглядели и вели себя так, словно находились в другом мире. Реанимация – это промежуточная зона, в которой нет места нормальной жизни. Прю и Роберт устали, их страшила неизвестность, постепенно они теряли надежду и чувствовали абсолютное бессилие. Прю впервые написала мне с таким отчаянием, потому что их последний разговор с врачом был не очень обнадеживающим, и она боялась худшего – смерти Алиши.

Я спросила у Роберта, каким, на его взгляд, было состояние Алиши. Наконец, он посмотрел на меня и тихо сказал с легким французским акцентом: «Понимать здесь нечего, моя дочь умирает». Он подробно описал внешний вид дочери, ее бледность, свою растерянность, когда он увидел, что она дышит с помощью аппарата искусственной вентиляции легких, ее конвульсии и судороги. Роберт рассказал, как наблюдал за врачами и медсестрами, пытающимися привести его дочь в чувство. Мне показалось, что он не верил им и наблюдал за каждым сотрудником больницы, желая проследить, чтобы они не допустили ошибку. Мне захотелось скрыться от угрозы, которая таилась в его словах, и ужасной картины – его любимой дочери, которая умирала. Я заставила себя сделать глубокий вдох и успокоиться.

Я спросила Прю, почему они обратились ко мне. По ее словам, они нуждались в поддержке. Они оказались в незнакомом мире, который уничтожил всю уверенность Прю. Я осторожно заговорила о самом большом страхе Прю и Роберта: смерти их дочери. Я сказала, что мы не знаем наверняка, умрет ли Алиша, но есть надежда, что она поправится. Тем не менее мы обсудили, что делать в случае ее смерти. Общая цель нашей работы заключалась в том, чтобы избежать возможных сожалений.

Я поняла, какое важное значение Роберт и Прю придавали доверительным отношениям с врачом. Они должны были обсудить и оценить каждый аспект лечения Алиши как «эксперты с экспертом». Врач был экспертом в области медицины, Роберт и Прю были экспертами в своей жизни, семье, своих убеждениях. Перед ними стоял выбор: отказаться от активного лечения, из-за чего Алиша умрет, или продолжать лечение, зная, что Алиша будет жить с последствиями серьезной травмы мозга. Они должны были изучить эти варианты вместе, узнать все факты и затем принять лучшее решение с учетом сложившихся обстоятельств. Решение было непростым, но каким бы оно ни было, Роберта и Прю ждали огромная потеря и неопределенность. Роберт высказался за себя и Прю: «Алиша никогда бы не хотела жить как овощ». После его слов в комнате повисла тишина. Они были шокирующими, даже жестокими, но, по крайней мере, Роберт и Прю признали суровую правду. Если им предстоял выбор между живой Алишей с тяжелым повреждением мозга или ее смертью, они знали, что выберут. И самое главное – они были единодушны. Я предложила им обсудить это с братом Алиши Пирсом, и они оба кивнули.