Перфундере

Доктор Уолкер считался одним из лучших специалистов своего ремесла. Лучший кабинет, лучший вид из окна, если таковой ещё можно найти, а также различные прибамбасы, создающие атмосферу комнаты, в которой люди, по сути, должны восстанавливать баланс с собственным «Я», погружаясь в мысли и воспоминания, с комфортом плывя по течению длинной непознанной реки. Наверняка Мартин Уолкер – один из главных авторитетов проекта, возможно даже один из основоположников. С тех пор, как я попала в акклиматизационный центр, пожалуй, только санитарки ни разу не произнесли его имени, да и то только потому что они вообще редко что говорили. Понимаю, всю это время я была не лучшим собеседником. Стоило только взглянуть на эту убитую физиономию, которую я встречала в настенном зеркале каждое утро, как охота вступать в контакт с пациентом пропадала, даже если таковая и возникала. Но сегодня лицо изменило свой оттенок, стало более ярким и утратило прошивающую его прежде бледность. И я знала, что виной тому был визит к психотерапевту. Все эти дни меня, как ископаемую мумию, исследовали и делали неведомые выводы, но все пережитые мною манипуляции будто проходили мимо, не оставляя после себя ничего, кроме физической усталости. Но в этом кабинете меня ожидало иное испытание. Я представляла себе, как чьи-то бесцеремонные пальцы коснутся извилин моего мозга, и через это прикосновение всё, что до сей поры было моим личным багажом прочувствованного и пережитого в реальности и во сне, станет всего лишь горсткой росчерков на отчётном листе, записанных тем, для кого они – лишь очередные иллюзии душевнобольного пациента.

«Ну, давай же!» – кричал голос в голове. «Скажи, скажи уже что-нибудь!». Лицо пылало, я чувствовала, как кровь протестующе забегала по сосудам. Перфундере… С каждым днём мой мир отдалялся от меня всё дальше и дальше. А этот человек – он здесь, сейчас, передо мной, хочет похитить единственное сокровище, что ещё осталось в моей жизни. Неужели эти чёртовы мозгоправы думают, что люди – это раскрытые книги? Я не собираюсь играть роль препарированной игрушки, лучше убейте меня, чем выгладывать гниющее содержимое моей башки! Теперь всё равно. Нечего терять. Надежда умирала во мне также стремительно, как забывался долгий сон.

–Вы прекрасно поняли, о чём я говорю, – кажется, мой сарказм ничуть не задел его непрошибаемое Эго. – Готовы ли Вы, на Ваш взгляд, общаться с такими же, как и Вы. С людьми в третьем корпусе акклиматизационного центра?

–Думаю, да, – я пожала плечами, не находя, что ещё ответить на этот странный вопрос. Если честно, я не думала об этом, о жизни после, о жизни вне этих стен. Для меня в тот момент существовали лишь две реальности: мир Перфундере и экзекуционный центр «приди в себя после долгого сна».

–Почему я спрашиваю… Пациенты в третьем корпусе, так сказать, разные, и часто сложные в общении. Понимаете?

–Кажется, да.

–Не думаю, что Вы представляете, что это за люди, но скоро Вы с ними встретитесь. Мисс Ланкастер, Вы должны понимать, что не все они видели хорошие сны. Кто-то ещё раз пережил расставание с близкими и это обострило их депрессию. Кто-то столкнулся со своими страхами лицом к лицу, а кто-то приобрёл новые. Всем им, как и Вам, нужно научиться жить с тем, что вы видели по ту сторону сознания. Это неведомая для Вас сфера. Обычно люди забывают 90% увиденного за ночь, к тому же при нормальном сне видение намного более короткое и бессвязное. Но в связи с тем, что продолжительность сна благодаря нашей методике была искусственно увеличена, в ваших снах намного больше осмысленности и целостности сюжета. Так ведь, Сванвейг?

–Спасибо за пояснения, доктор Уолкер, но… к чему всё это? У меня выявлены какие-то отклонения в психике после погружения?

–Руководитель проекта – доктор Келли – посчитал нужным оставить Вас здесь ещё минимум на неделю.

–Он – руководитель проекта? То есть, как я понимаю, он должен курировать добровольцев, так?

–Да, так и есть.

–Собственно говоря, от чего меня лечить? Никогда бы не подумала, что сон причиняет вред здоровью.

–Вы не правы, мисс. Представьте, что происходит с человеческим организмом от многолетнего пребывания в горизонтальном положении. Если бы не оригинальная функция электростимуляции мышц, поддерживавшего Ваш организм, через несколько лет Ваши внутренние органы атрофировались бы. Конечно, лишь в том случае, если бы все эти годы Вы беспрерывно спали.

–Чтож, спасибо аппарату.

–В ближайшее время доктор Келли с Вами встретится.

–Зачем?

–Обсудить дальнейшую перспективу.

–Странно. Почему он никогда не показывался мне на глаза? – как бы спросила я сама у себя. Но для доктора Уолкера поведение Келли было само собой разумеющимся.

–Не было надобности. Есть ли смысл судье встречался с истцом или ответчиком до того, как обе стороны не собрали все факты в подтверждение правоты каждой из них?

–Ну, скажем так, это не запрещено.

–Так-то оно так. Но есть ли смысл?

–Есть ли смысл? Да это вообще разные вещи! Как можно сравнивать медицину с судебной структурой?