Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики

Теперь я ехал в одно из московских больничных учреждений, с которым, кстати, уже был до этого несколько знаком, поскольку приходилось бывать в нём в качестве посетителя, когда в больницы пускали только в белых халатах и обязательно в сменной обуви, что тоже было в традициях ушедшего советского времени. Памятуя эти времена, я и высказал пожелание поместить меня именно в эту больницу, хорошее впечатление от которой я не мог забыть и часто при случае делился им с иностранцами.

Через некоторое время после бумажных формальностей меня принял дежурный врач, мгновенно устранил возникшую у меня проблему, но порекомендовал тут же лечь на стационарное лечение с возможной операцией, дабы обострение не повторилось и не случилось ничего хуже. Я согласился, понимая серьёзность ситуации. Да и не ожидал другого. Сюрпризы начались несколько позднее.

После несложных пока обследований с аппаратурой и без неё меня, наконец, проводили в мою палату, где я оказался шестым пациентом. Возле аккуратно застеленной койки не оказалось тумбочки. Шкафчиков для одежды в помещении не было вовсе. Стулья отсутствовали. Я в растерянности смотрел вокруг, не понимая, куда девать свою куртку и другую верхнюю одежду, чтобы сменить её лёгким спортивным костюмом.

«Ветераны» палаты обнаружили одну пустую тумбочку, но такую же поломанную, как все остальные в комнате. Пришлось упаковать в нижнее отделение верхнюю одежду, а обувь поставить под кровать. Только теперь я мог подумать о пище, вспомнив, что с самого утра ничего не ел, а за окном уж давно стемнело. Однако выяснилось, что ужин имел место пару часов назад и до утра меня никто не покормит. Дежурный врач на мою просьбу разрешить выйти из больницы, чтобы купить в соседнем магазине чего-нибудь поесть, буквально вытаращил глаза, заявив, что впервые в жизни слышит от пациента такую просьбу, и предложил спокойно поголодать до утра.

Кроме голода меня одолевала и жажда. Тут мне подсказали, что в помещении столовой всегда стоят чайники с кипячёной водой. Три чайника я действительно обнаружил, но у меня не было с собой никакой посуды. Попросил у пробегавшей мимо медицинской сестры какой-нибудь стаканчик, чтобы утолить жажду. Красивая девушка, хоть и была занята своими мыслями, вежливо выслушала меня и, уже на бегу бросила в ответ: «Больные должны приходить со своими кружками, а у нас ничего нет».

Поразило не то, что в больнице нет стакана (в это я просто не верю), а полное отсутствие у персонала желания оказать реальную помощь впервые попавшему к ним больному, отсутствие элементарного сочувствия, с которого фактически должна начинаться любая больница, как театр начинается с вешалки. Сочувствие, сострадание. С недостатком этих замечательных качеств, в общем-то, присущих русскому человеку, мне, к сожалению, пришлось столкнуться в больнице неоднократно. Несколько глотков из чайника я всё же сделал, приложив к его носику ладонь, сложенную трубочкой.

Мой друг, приехавший через пару дней навестить меня, рассказал, что когда недавно сам был в больнице, то в приёмном покое ему открытым текстом предложили заплатить некоторую сумму денег, чтобы получить отдельную палату и хорошее обслуживание. В первый момент они с сопровождавшей его женой опешили от такого предложения. Растерявшаяся женщина пролепетала, что в кошельке пока только три тысячи рублей. Но оказалось, что для начала хватит и одной тысячи. Откровенно скажу, что меня в приёмной, куда я попал, с таким вариантом не познакомили, потому, может быть, я и страдал от неизвестности и непонимания, как и все стандартные больные, от имени которых я и выступаю со своим репортажем.

Больные же со стажем лечения в разных заведениях обратили моё внимание на то, что, если бы я дал врачам скорой помощи хотя бы пятьсот рублей, то меня повезли бы в любую больницу, какую бы я ни попросил. Такого фокуса я тоже не знал. Что говорить, ради своего здоровья любой страдалец готов выложить любую доступную для него сумму. Вопрос только в том, что же ему доступно и достаточно ли это будет неожиданным рэкитёрам. А если заболел бедный человек? На днях к нам в палату попал мужчина с такой внешностью, что ему пришлось доказывать врачу, что он не бомж, хотя она его об этом и не спрашивала и никаких намёков по этому поводу не делала. Просто он сам понимал, что не относится к разряду средне обеспеченного москвича и просил обращаться с ним, как со всеми. Врачу долго пришлось убеждать его, что для бомжей в Москве совсем другая больница и по другому адресу. А когда этому же больному сказали, что нужно делать операцию, то первый вопрос, который он задал, меня потряс: «Сколько это будет стоить?»

– Бесплатно, – коротко ответила врач, но нужно ваше официальное согласие.