Perpetuum mobile

Одиссей скоро пришел к пониманию печального факта, что свобода и несвобода для него различаются не сильно. Раньше его стерегли часовые и шпики, приставленные Хозяйкой. Ныне он стерег себя сам. В атомном проекте он занимал ведущее положение, даже Бернстайн признал его заслуги в разработке математических методов расчета цепной реакции. Ученые часто – не только творцы, но и чиновники от науки. В этой иерархии Одиссей Гор поднялся выше многих. Ответственность не только за себя, но и за подчиненных ему людей… Осознание той невероятной мощи, что они себе подчинили – поневоле начинаешь смотреть на многие вещи по другому. Секретность больше не обуза, а тяжкая, но необходимость. Даже своенравие и деспотизм Хозяйки не вызывали прежнего яростного (в глубине души) неприятия. Разрушив его личную жизнь, она вознесла его почти на вершину властной пирамиды Острова, за деньгами тоже дело не стало – грех жаловаться. А женщины… что ж, не проблема, купит себе любую. Да и задаром на шею вешаются.

Совершенно секретно: Ее высочество, отягощенная прежними воспоминаниями, несколько раз бросала на него умильные взгляды.

«Ты теперь свободен», – ресницы взлетают вверх и опадают снова, голова лукаво склонена. За что он ее особенно не любил, так это за уникальное умение искренне и неподдельно лицемерить. Пошла к черту.

Да, юный революционер Крей был ею когда-то чуть-чуть увлечен. А Одиссей Гор, тридцати шести лет, чье имя и существование – ныне тайна для остального Мира – совсем другой человек. Извольте держаться делового этикета, Ваше высочество. Несколько раз она выражала мягкое недоумение тем, что он предварительно записывается к ней на прием, когда мог бы запросто открывать дверь в ее кабинет ногой. Потом свыклась с его официальной манерой поведения.

Настало время, когда такие, заранее запланированные визиты, стали регулярно срываться. То Ее высочество заработались чрезмерно на ответственном посту и изволят почивать. То что-то неординарное стряслось и требует ее присутствия, уж извините, отбыла по делам.

Одиссей был не тот человек, которому легко заговорить зубы. И связи в канцелярии Ее высочества у него были. Никуда Хозяйка срочно не уезжала, просто обрела привычку проводить какое-то время в одиночестве в Гнезде Ваги.

Что ей там делать-то? Ладно, в недрах гранитного утеса, на котором высился трехэтажный короб Гнезда (тоже мне, дворец!) есть помещения, хранящие старинные манускрипты и кое-что похлеще. Но там все давно разобрано и изучено. Что именно? Не спрашивайте. Тайна сия велика есть. Чем еще заняться в Гнезде? Бродить по пустынным комнатам дворца-музея? Одиссей нахмурился.

Покинув вагон фуникулера, вознесший его по зубчатым рельсам на плоскую вершину утеса, Одиссей кивком поблагодарил водителя и отправился на поиски. День клонился к вечеру. Не успел Одиссей дойти до «дворца» по извилистой, теряющейся в траве тропинке между высокими, обросшими внизу ярко-зеленым мхом деревьями, как обнаружил беглянку.

Впереди деревья расступались, образуя узкую прогалину, поросшую белыми и розовыми полевыми цветами… Посередине, на черном от старости пне, вытянув босые, затянутые в старые джинсы ноги, в расстегнутой до пупа цветной рубашечке, Ее высочество мечтательно грелись на солнышке.

Одиссей крадучись подошел ближе. С ее глубоко развитым ментальным восприятием Хозяйка давно должна обнаружить непрошеного гостя. Этого не произошло.

Тогда он вышел из укрытия, кашлянув погромче, дабы привлечь внимание.

– Сяду на пенек, съем пирожок! Доброго дня, Ваше высочество. А я-то вас ищу.

Она с улыбкой протянула к нему руки, и он помог ей подняться. Его ладонь она так и не выпустила из своей. Заглянула ему в лицо. Он никогда не видел ее такой. Ласковой и доброй девочкой.

– Знаешь… у Новтеры нет лун. Ни одной. Вместо них – кольцо. Вечером – сказочное зрелище. Кевин сказал мне…

Острая тревога охватила Одиссея. Он крепко взял Хозяйку под локоть, она не противилась.

– А ну-ка пойдем!

– Пойдем, – легко согласилась она.

Скорее не он, а она привела его в Гнездо, в комнату на втором этаже, ставшую в последние месяцы временным прибежищем Хозяйки.

– Смотри, как шикарно… Вага не поскупился, после того, как я…

Смотреть было не на что. Стены, обитые выцветшим, когда-то голубым, а теперь грязно-серым шелком с примитивным геометрическим узором. Потертый паркетный пол, для приличия прикрытый красно-бурым, с обширными проплешинами ковром. Тяжелая, угрюмого вида мебель. Такую только подъемным краном таскать. На стене напротив кровати большое зеркало, амальгама с обратной стороны местами пожелтела, а то и вовсе отвалилась. В углу у окна стоит толи клавесин, толи миниатюрный орган – тоже антиквариат.

Одиссей усадил Хозяйку на кровать – единственный предмет обстановки, который ему понравился. Настоящий сексодром, надо же… Подошел к широкому окну, после некоторых усилий сумел поднять раму. Вдохнул пахнущий морем воздух, окинул взглядом панораму Вагнока в лучах заходящего солнца и синий краешек Большой бухты. Ну, хоть за приятный вид из окна спасибо.