Perpetuum mobile

– Угадал. Здесь жил Баюн, мой стикс. Где он, жив ли… не знаю. Не мы выбираем стиксов, а они нас. Мой меня оставил.

Навес на четырех столбах. И тонкие деревянные стены до половины высоты. Внутри еще один столб, сильно утонченный посередине.

– Об него Баюн точил когти…

– А теперь точишь когти ты?

Она хлопнула пару раз ладонью по столбу, словно прислушиваясь к чему-то. Потом резким ударом кулака разбила столб пополам. Верхняя часть, оставшись без опоры, со скрипом вырвалась из крепления наверху. Одиссей едва успел отскочить, как деревянный обрубок рухнул у его ног, источая древесную пыль. Сама же Хозяйка не шелохнулась, как будто знала, что стоит в безопасном месте.

Ничего особенного, фокус как фокус. Нашла слабую точку, прогнившее место. Она это умеет.

Потом настала очередь деревянных панелей. Их Ее высочество крушили, пустив в ход весь арсенал карате. Особенно хорошо Хозяйке удавались удары ногами. Грохот, треск, летящие щепки, клубы вонючей трухи…

– Прекрати! Дышать нечем! – крикнул Одиссей. – Хочешь со мной подраться, так давай!

А ведь она его убьет. Он никак не ожидал, что она настолько хорошо подготовленный боец. Но, делать нечего. Сделал шаг вперед.

Хозяйка отшатнулась. Одиссей замер. Услышал ее горький смех.

– Понял, да?

Когда, две недели назад, он застал ее опьяненную орхой, она не могла и не хотела оказать ему сопротивления. Протрезвевшая, была лишена возможности бороться. А Одиссей вбивал в нее, в буквальном смысле, один рефлекс: орха – это мука, пытка, унижение.

– …Я больше ни смотреть на орху, ни слышать о ней не могу. Ты разорвал в моей голове эйфорическую связь. Кто научил тебя так лечить орхо-зависимость?

– Ты когда-то приказала в местах заключения расстреливать наркоманов…

Она живо возразила:

– Мне работники нужны, а не слизь. Я была уверена, что это побудит к поиску новых эффективных средств лечения. Лагерное начальство не захочет терять ценных специалистов. Да и товарищи несчастного попытаются ему помочь…

– Поздравляю с успехом. На себе испытала.

Ее лицо исказилось, как под недавней пыткой.

– А тот, кто так «лечил»… становится владыкой, великим и грозным Отцом, кого нельзя ослушаться, один вид которого внушает трепет. Я не рассчитывала, что изобретут такое. Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Наверное, да. Орха усиливает «видение» почти беспредельно, я ощущала, знала, чувствовала всё, почти всё. Не знаю, насколько далеко, никаких границ не находила. Но способность к сопротивлению, к отторжению чужих мыслей и воли исчезает. Ты… вошел в меня, в мою душу, в мозг; я боюсь тебя, не смею возразить, ослушаться, ты подчинил меня себе!

Половина Мира – империя Хозяйки, отныне твоя! Приказывай, я исполню. Марионетка, тряпичная кукла на руке кукловода! Я пыталась справиться, стряхнуть невидимые путы. С утра казалось: получается. Но я могу лишь пинать эти бессловесные деревяшки; от отчаяния, ужаса и бессилия. Вот что ты сделал. Я знаю, как ты меня не любишь. Ненавидишь в глубине души. Жаждешь наказать меня за свою погубленную (так тебе кажется) жизнь. Ты отомстил. Ты не смог бы отомстить страшнее.

Одиссей подошел к ней, взял за плечи. Она задрожала.

– Моя власть над тобой касается лишь употребления препаратов, изменяющих сознание: орха и ее производные и других, что позже изобретут. Транквилизаторы сюда не входят. Мы вернемся в Вагнок, ты хорошенько отоспишься. Все будет нормально. И еще кое-что, в чем хочу… тобою владеть. Когда не будешь знать, как поступить, поступай благородно. Таков предел моей власти.

Он не успел почувствовать удара, но в глазах потемнело. Очнулся, лежа на земляном полу. В полумраке увидел над собой, совсем близко, лицо Хозяйки. Исполненное восторга, счастья, радости освобождения.

Она приподняла ему голову, губы ее открылись для поцелуя. Прошептала:

– Получилось… Благодарю тебя, Одиссей. Благодарю!

Через два месяца и девять дней наступил новый, 1367 год. Они встретили его вместе. Северо-западный угол правительственного квартала занимало высотное здание, где в будние дни чиновный аппарат Острова «рулил» подвластным ему Краем мира. А сейчас оно сияло праздничными огнями, на всех этажах горел свет и царило веселье. Обращение к народу, как обычно, крутилось в радиозаписи – являть подданным свой светлый облик Хозяйка традиционно избегала. Вести торжественный прием для послов дружественных и не очень государств и провинций, она поручила Станиславу Боргезе. Как всегда, он справился блестяще.

А они двое, тихо улизнули на верхний этаж, где располагалась оранжерея. Сквозь широкие, панорамные окна удобно наблюдать с высоты ночной Вагнок. Великий город. Столица Мира. На Хозяйке было длинное вечернее платье фиалкового цвета, ее заклятый друг щеголял в мундире Министра по делам науки. Оба долго молчали, наконец, Одиссей сказал:

– Обидела людей, как всегда… Строишь из себя недоступное божество.

– А как ты представляешь себе мое явление на видео? Крупным планом.

– Как чудное виденье. Все будут страшно рады.