Перри Мейсон: Дело о бархатных коготках. Дело о фальшивом глазе

— Я не собираюсь звонить ни Еве Белтер, ни кому-либо еще. Я руковожу этой газетой.

— Значит, будете упрямиться?

— Буду, — рявкнул Локк.

— Нам придется снова поговорить в таком месте, где нас никто не подслушает, — заметил Мейсон. — Я должен быть уверен, что вокруг нет лишних ушей.

— Вам придется приготовить речь получше, чем в прошлый раз, — заметил Локк. — Или я никуда с вами не пойду.

— Можем немного прогуляться, Локк, и попробовать прийти к соглашению.

— А почему бы не поговорить здесь?

— Вы знаете мое мнение об этой редакции. Мне здесь некомфортно, а когда мне не по себе, я и говорю не лучшим образом.

Локк минуту колебался и наконец объявил:

— Даю вам четверть часа и не больше. Но на этот раз вам придется все излагать кратко и по существу.

— Я готов, — ответил Мейсон.

— А я всегда готов рискнуть и послушать, что мне предлагают, — заявил Локк.

Он взял шляпу и вместе с Мейсоном вышел на улицу.

— Может, возьмем такси и прокатимся, пока не увидим подходящее место, где сможем поговорить? — предложил Локк.

— Давайте пройдем до конца квартала и завернем за угол. Я должен быть уверен, что такси не дежурит перед вашей редакцией специально для таких разговоров. Вы же вполне могли тут поставить своего человека.

— Бросьте эти детские игры, Мейсон! — скорчил гримасу Локк. — Ведите себя, как взрослый человек. Да, в редакции у меня установлены микрофоны, чтобы я мог записывать то, что мне говорят свидетели. Но не думайте, что я держу людей снаружи только для того, чтобы они слушали наши с вами разговоры. Зачем мне это? Зачем мне свидетели моих разговоров с вами? Даже если бы в прошлый раз вы влезли на крышу небоскреба и кричали с нее все то, что сказали мне, это ничего бы не изменило.

Мейсон покачал головой.

— Я привык решать дела по-другому, — заметил он. — У меня свои методы.

— Мне не нравятся ваши методы, — нахмурился Локк.

— Не вам одному. Они многим не нравятся, — признал Мейсон.

Локк остановился на тротуаре:

— Это вам ничего не даст, Мейсон. Я могу с таким же успехом вернуться назад в редакцию.

— Впоследствии вы пожалеете об этом, — предупредил Мейсон.

Локк какое-то время колебался, потом пожал плечами.

— Ладно, пойдемте, — наконец сказал он. — Доведу дело до конца.

Мейсон повел его по улице в направлении ломбарда Сола Стейнбурга.

— Зайдем сюда, — предложил Мейсон.

Локк тотчас же бросил на него подозрительный взгляд.

— Я не буду там с вами разговаривать, — заявил газетчик.

— Вы и не обязаны, — заверил его Мейсон. — Мы зайдем на минутку. Вы можете выйти хоть сразу же или как только пожелаете.

— Что вы еще придумали? — спросил Локк.

— О, заходите, — нетерпеливо сказал Мейсон. — Кто у нас теперь подозрительный? А упрекали меня.

Локк вошел в ломбард, осторожно осматриваясь. Сол Стейнбург вышел из подсобки, улыбаясь и потирая руки. Он посмотрел на Мейсона и воскликнул:

— О, вы вернулись? Что-то еще хотите?

После этого взгляд Сола Стейнбурга остановился на Фрэнке Локке. Редко можно встретить еврея, не любящего драматизм и не умеющего изображать самые разные эмоции. На лице владельца ломбарда отразилась целая гамма чувств: вместо улыбки появилось удивление, затем узнавание, а после внезапно появилась решимость. Стейнбург поднял вверх дрожащий указательный палец, а потом указал им на Локка:

— Это тот самый человек.

— Минутку, Сол, — резким тоном произнес Мейсон. — Вы в этом абсолютно уверены?

Из Стейнбурга полился поток красноречия:

— Я абсолютно уверен! Я что не способен узнать человека? Вы меня спрашивали, узнаю ли я его, если увижу, и я сказал вам, что точно узнаю. Теперь я его вижу и снова говорю вам «да». Это он! Тот самый человек! Какие вам еще нужны заверения? Это тот самый человек. Ошибки быть не может. Его лицо я узнаю где угодно, этот нос, цвет глаз!

Фрэнк Локк отступил в сторону двери. Его буквально перекосило от бешенства.

— Во что вы хотите меня впутать? — рявкнул он. — Что это за тайный сговор? Вы ничего этим не добьетесь. И я это просто так не оставлю!

— Что вы дергаетесь? — спокойно спросил Мейсон и снова повернулся к владельцу ломбарда. — Сол, вы должны быть абсолютно уверены, чтобы выступить свидетелем в суде и никакие перекрестные допросы не должны сбить вас с толку.

Сол эмоционально всплеснул руками.

— Как я могу быть уверен еще больше? — воскликнул Стейнбург. — Вызывайте меня свидетелем, ставьте меня перед судом. Приведите дюжину адвокатов. Приведите сотню адвокатов! И я скажу то же самое.

— Я никогда в жизни не видел этого человека, — заявил Фрэнк Локк.

Смех Сола Стейнбурга был шедевром актерской игры, в нем одновременно звучали сарказм и веселье. На лбу Локка появились маленькие капельки пота. Он повернулся к Мейсону:

— Что вам вообще нужно? Что это за номер?

Мейсон с серьезным видом покачал головой.

— Я прорабатываю версии. И одна, похоже, подтверждается, — пояснил он.

— Что этим подтверждается?

— То, что вы купили револьвер, — сказал Мейсон усталым голосом.