Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— Полагаю, что да. Я лично никогда таких ошибок не допускал. Я думаю, что если посмотреть, то обнаружится, что все подобные ошибки допускались, когда человек находился в каталептическом состоянии или состоянии клинической смерти, это вводило врачей в заблуждение, и они предполагали, что наступила смерть. Другими словами, я не думаю, что подобные ошибки возможны, если врач находится рядом с пациентом и видит, как тот умирает.

— Сколько времени вы отсутствовали? — спросил Вэндлинг. — То есть сколько времени прошло с того момента, как вы объявили миссис Дейвенпорт, что ее муж скончался, и уехали из мотеля, до того, как вы вернулись с полицией?

— Вероятно, около часа.

— В таком случае, доктор, какое время смерти мистера Дейвенпорта вы готовы назвать?

— Я готов утверждать, что он умер между половиной третьего и тремя часами дня. Я не смотрел на часы и точно минуту назвать не могу, но это произошло в этом временном диапазоне. Я готов со всей определенностью утверждать, что какой-то человек или несколько человек переместили его тело с того места, где он умер и где я оставил труп, до того времени, как я вернулся примерно через час вместе с полицией.

— Вы можете проводить перекрестный допрос, — предложил Вэндлинг Мейсону.

— Доктор, давайте уточним некоторые подробности, — заговорил Мейсон. — Вы впервые увидели Эда Дейвенпорта между восьмью и девятью часами утра?

— Все правильно.

— Он сказал вам, что ему стало плохо около семи часов утра?

— Да, сэр.

— Какие симптомы вы заметили, когда впервые его осматривали?

— Он был очень слаб, фактически на грани потери сознания.

— Имелись ли какие-то симптомы отравления мышьяком?

— В то время нет. Он сказал мне, что его вырвало, из него вышло все, что он съел, также его мучил понос, его трясло от холода, и еще он жаловался на колики в животе.

— Но это не симптомы отравления мышьяком?

— Я отвечу вам, мистер Мейсон, что если в организм человека незадолго до семи утра попала доза мышьяка, а у человека было такое состояние здоровья, как у мистера Дейвенпорта, то большая доза яда немедленно вызвала бы рвоту. Возможно, яд вышел вместе с рвотными массами, но вполне вероятно, что сколько-то яда осталось в организме, и количества этого яда было достаточно, чтобы вызвать те симптомы, которые я наблюдал.

— И в то время Дейвенпорт сказал вам, что подозревает свою жену в попытке его отравить?

— Совершенно определенно.

— То есть он сказал, что съел шоколадную конфету из коробки, которую ему в чемодан положила жена, и убежден, что отравился именно этой конфетой?

— Да, сэр.

— Он объяснил вам, как так получилось, что он съел конфету около семи утра?

— Да, сэр. Он сказал мне, что у него бывают запои и, когда на него накатывает сильное желание выпить, иногда ему помогают с ним справиться конфеты. Если он съест много конфет, желание выпить иногда пропадает.

— И, значит, как только он почувствовал себя плохо, он заподозрил, что дело в конфетах?

— Он не сказал этого прямо, такими словами, но в общем и целом я понял, что дело обстоит именно так. Да, сэр.

— Когда вы его увидели, он был в шоковом состоянии, в состоянии сильнейшей депрессии?

— Да, сэр.

— А улучшения какие-то наблюдались?

— Нет, сэр.

— Вы считали возможным скорый конец?

— Да, сэр.

— Скорее, от общей слабости и шока, чем от отравления мышьяком?

— Да, сэр, из-за общего физического состояния.

— И поэтому вы вызвали его жену?

— Да, сэр.

— Вы знакомы с симптомами отравления цианистым калием?

— Да, сэр.

— Тогда как так получилось, доктор, или, скорее, как вы объясняете тот факт, что этот человек, который в девять часов утра подозревал, что съеденная им конфета отравлена, в три часа дня съел еще одну конфету?

— Так, минуточку, минуточку! — вскочил со своего места Вэндлинг. — Вопрос спорный и требует, чтобы свидетель делал вывод.

— Я пытаюсь выяснить мнение специалиста, — сказал Мейсон.

Судья Сайлер, который, казалось, был довольно пассивен, надеясь, что стороны защиты и обвинения разберутся сами, переводил взгляд с прокурора на адвоката и обратно.

— Он этого не делал, — огрызнулся доктор Ренолт.

— Не делал чего? — спросил Мейсон.

— Не ел вторую конфету.

Вэндлинг легко махнул рукой, сел, улыбнулся и сказал:

— Ладно, продолжайте. Врач, кажется, прекрасно справляется и без моей помощи.

— Вы слышали свидетельские показания доктора Хокси о том, что этот человек умер от отравления цианистым калием?

— Да, сэр.

— Вы оспариваете его заявление?

— Это не моя область. Я не могу оспаривать выводы патологоанатома, который проводил вскрытие.

— В таком случае как, по-вашему, этот человек умер от отравления цианистым калием? — спросил Мейсон. — Вы видели, как он умирал. Вы знаете симптомы. Проявлялись у него какие-то симптомы отравления цианистым калием?

— Нет, сэр, их не было.

— Не было? — переспросил Мейсон.

Доктор Ренолт плотно сжал челюсти.

— Нет, — объявил он.

— В таком случае вы считаете, что он умер не от отравления ядом?

— Минутку, мистер Мейсон. Это совершенно другой вопрос. Я считаю, что смерть наступила от яда.

— Но вы не считаете, что это был цианистый калий?