Перси Джексон и олимпийцы. Секретные материалы

Мы оба понимали, что так мы точно не успеем. Конечно, можно было доехать по мосту до Бруклина или до Нью-Джерси, но тогда до Манхэттена мы доберемся не раньше чем через несколько часов, да и то если нам удастся обмануть людей и сделать так, чтобы они решили, будто колесница – это обычная машина.

И тут мне в голову пришла отличная мысль.

– А мы поедем напрямик!

Кларисса нахмурилась:

– Как это?

Я закрыл глаза и сосредоточился.

– Езжай вперед и ни о чем не думай! Ну же!

Кларисса так мечтала поскорее вернуть колесницу, что не стала медлить.

– Но-о-о! – крикнула она и хлестнула лошадей.

Лошади помчались прямо к воде. Я представил, как вода в море твердеет, как волны застывают – и так до самого Манхэттена. Изрыгая пламя и дым, лошади неслись по волнам через Нью-Йоркскую бухту.

Мы добрались до пирса 86 на закате, когда небо стало уже фиолетовым. Впереди вздымался серый стальной бок авианосца «Отважный» – храма Ареса. На его огромной палубе расположилось немало истребителей и боевых вертолетов. Мы остановили колесницу на пандусе, и я выпрыгнул из нее. Нечасто я так радовался, оказавшись наконец на земле. Я потратил почти все свои силы, пытаясь удержать колесницу над водой, пока мы мчались через бухту, и теперь буквально валился с ног.

– Мне лучше поскорее убраться отсюда, пока не появился Арес, – заметил я.

Кларисса кивнула.

– Ага. Иначе он убьет тебя на месте!

– Поздравляю, – сказал я. – Думаю, ты прошла это испытание.

Она намотала на руку поводья.

– Знаешь, Перси, то, что ты видел. В смысле, когда я так испугалась…

– Я никому не скажу.

Она смущенно посмотрела на меня.

– А Фобосу удалось тебя напугать?

– Еще бы! Я видел пожар в лагере. Я видел, как мои друзья просят спасти их, а я совершенно не знаю, что делать. Даже пошевелиться не могу, как будто застыл на месте. Поверь, я знаю, что ты чувствовала.

Она опустила глаза.

– Ну… Это… Кажется, я должна…

Слова как будто застывали у нее в горле. Интересно, Кларисса когда-нибудь кого-нибудь благодарила раньше? Вряд ли.

– Да ладно тебе, не стоит, – сказал я.

И поплелся прочь, но тут она позвала меня:

– Перси!

– Что?

– Когда ты видел своих друзей, ну в этом видении…

– Да, ты была среди них, – отозвался я. – Только никому не говори, ладно? А не то мне придется тебя убить.

Улыбка скользнула по ее лицу.

– До встречи.

– До встречи.

Я направился к метро. Это был очень длинный день, и я мечтал наконец попасть домой.

Перси Джексон и бронзовый дракон

Дракон запросто может испортить настроение.

Уж поверь мне: я, как все полубоги, достаточно натерпелся. Меня кусали, рвали когтями, пытались поджарить и отравить. Я сражался с обычными драконами, двухголовыми, восьмиголовыми, девятиголовыми и такими, у которых столько голов, что лучше даже не пытаться их сосчитать – пока будешь загибать пальцы, он тебя укокошит.

Но бронзовый дракон… честное слово, я уже думал, что мы с друзьями пойдем ему на десерт.

Вечер начинался обыкновенно.

Это было в конце июня. За две недели до того я вернулся с последнего задания, и жизнь в Лагере полукровок шла своим чередом. Сатиры гонялись за дриадами, в лесах выли чудовища. Ребята подшучивали друг над другом, а наш директор – Дионис – превращал нарушителей лагерных правил в кусты. Короче, ничего необычного.

После обеда мы задержались в столовой. Здесь царило оживление. Все понимали: сегодняшняя игра в захват флага скучной не будет.

Вчера ребята из дома Гефеста отличились: им удалось отобрать флаг у аресовцев (не без моей помощи… да-да, не за что, пустяки!). Так что теперь дети Ареса настроены воинственно. Впрочем, они всегда только и ищут повода с кем-нибудь сцепиться, но сегодня будут беспощадны.

В команде синих оказались дети Гефеста, Аполлона, Гермеса и я – единственный полубог в доме Посейдона. А в команде красных – дети Афродиты, Диониса и Деметры, и, что самое скверное, дети двух самых воинственных богов: Афины и Ареса. Сейчас второй флаг был как раз у моей подруги Аннабет – капитана команды Афины.

С кем, с кем, а уж с Аннабет лучше не ссориться.

Перед началом игры она подошла ко мне и сказала:

– Привет, медузьи мозги.

– Может, хватит уже обзываться?

Она знала, что я терпеть не могу, когда она меня так называет (в первую очередь потому, что я никогда не знаю, что ответить). Про нее-то, дочь Афины, ничего обидного не придумаешь. «Сова»? «Аннабет-премудрая»? Не слишком едкие прозвища!

– Да ладно, тебе нравится, когда я тебя так называю. – Она толкнула меня плечом. Видимо, предполагалось, что это дружеский жест, но, поскольку она была в греческих доспехах, получилось довольно больно.

Ее серые глаза сверкали под шлемом, светлые волосы, собранные в хвост, лежали на плече. Только Аннабет может выглядеть симпатично даже в боевых доспехах.

– Знаешь, что я тебе скажу, – продолжала она, понизив голос. – Сегодня мы сотрем вас в порошок, но если ты выберешь безопасную позицию… скажем, на правом фланге… я позабочусь о том, чтобы тебе не слишком досталось.

– Ха, спасибо! – сказал я. – Но я рассчитываю на победу.

Она улыбнулась.

– Увидимся на поле боя.