Перси Джексон и олимпийцы. Секретные материалы

Она вернулась к своим соратникам, которые встретили ее радостным смехом и рукопожатиями. Аннабет выглядела совершенно счастливой, как будто всю жизнь только и ждала, когда ей выпадет возможность хорошенько меня отделать.

Неся шлем под мышкой, ко мне подошел Бекендорф.

– Ты ей нравишься, приятель.

– Ага, – буркнул я, – как мишень.

– Не-а, все они такие. Если девчонка хочет тебя прикончить, значит, точно влюбилась.

– Очень логично.

Бекендорф пожал плечами.

– Уж я-то знаю. Ты бы пригласил ее на салют.

Я не понял, шутит он или нет. Бекендорф – старший советник в доме Гефеста – вечно хмурый огромный детина, с мускулами, как у настоящего спортсмена, и с мозолистыми ручищами, загрубевшими от работы в кузнице. Ему недавно исполнилось восемнадцать. Осенью он пойдет учиться в нью-йоркский университет. Он старше меня, и я часто прислушиваюсь к его советам. Но при одной мысли о том, чтобы пригласить Аннабет на главное событие лета – праздник на пляже и салют в честь 4 июля, мне становилось нехорошо.

Тут мимо нас прошла старшая советница в доме Афродиты – Силена Боргард. Уже три года Бекендорф был тайно в нее влюблен, правда, все об этом знали. У нее были длинные черные волосы и большие карие глаза. Когда она проходила мимо, ребята всегда смотрели ей вслед.

– Удачи, Чарли, – сказала она. (Никто никогда не называл Бекендорфа по имени.)

Она одарила его ослепительной улыбкой и ушла туда, где стояла Аннабет и другие «красные».

– Уф… – Бекендорф сглотнул. Казалось, он все это время не дышал.

Я похлопал его по плечу.

– Спасибо за совет, дружище. Я рад, что ты прекрасно знаешь, как обращаться с девушками. Идем. Пора нам в лес.

Разумеется, мы с Бекендорфом взяли на себя самую трудную задачу.

Лучники из дома Аполлона займутся обороной, а ребята из дома Гермеса врубятся в чащу, чтобы отвлечь врага. А мы с Бекендорфом тем временем зайдем с левого фланга, отыщем флаг и постараемся отбить его у часовых. Проще простого.

Почему именно с левого?

– Потому что Аннабет уговаривала меня занять правый фланг, – объяснил я Бекендорфу, – а значит, она не хочет, чтобы я был слева.

Бекендорф кивнул.

– Давай одеваться.

Он провел немало времени, выковывая себе и мне бронзовые доспехи-хамелеоны, заговоренные так, чтобы сливаться с окружением. Встань перед камнями – нагрудник, шлем и щит станут серыми. А если окажешься в кустах, доспехи тут же сменят цвет на зеленый. Конечно, невидимым они тебя не делают, но маскировка хорошая, по крайней мере, издалека в таких доспехах тебя не заметят.

– Смотри не испорть, – предупредил Бекендорф, – я в них столько труда вбухал.

– Слушаюсь, командир.

Бекендорф что-то проворчал. Я знал, что ему нравится, когда я называю его командиром. Ребята из дома Гефеста попрощались с нами и пожелали удачи. Мы углубились в лес, и наши доспехи переливались зеленым и коричневым.

Мы перешли ручеек, разделявший территорию двух команд. Где-то в отдалении шел бой – слышно было, как звенят мечи, ударяясь о щиты. Я увидел вспышку от какого-то волшебного оружия, но кто там с кем сражался, не понял.

– И пограничников нет, – прошептал Бекендорф. – Странно.

– Обычная самонадеянность, – предположил я. Но на самом деле мне было не по себе. Аннабет – отличный стратег. Она не допустит брешей в обороне, даже несмотря на то, что у их комнады численное превосходство.

Мы продвигались по территории противника. Я понимал, что нужно спешить. Нашим пришлось выбрать оборонительную тактику, но долго они не продержатся. Рано или поздно ребята из дома Аполлона все равно сдадутся. Аресовцев не остановишь какими-то там стрелами.

Когда мы пробирались мимо огромного дуба, я чуть не подскочил от неожиданности: из ствола появилось лицо девчонки.

– Брысь! – фыркнула она и исчезла.

– Дриады, – проворчал Бекендорф, – такие вредины.

– Ничего подобного! – послышался приглушенный голос из дерева.

Мы шли вперед, слабо представляя, где именно находимся. Кое-какие ориентиры, конечно, были: тут ручеек, там группа утесов или древнее дерево, но они не сильно помогали, потому что лес постоянно менялся. Видимо, духов природы охватило беспокойство. Тропинки все время перемещались, деревья переходили с места на место.

И вдруг мы оказались на большой поляне. Едва увидев огромную кучу земли посредине, я сообразил, что ничего хорошего нас не ждет.

– Великий Гефест! – охнул Бекендорф. – Это же муравейник!

Мне захотелось поскорее убраться отсюда. До сих пор я не видел муравейника, но зато не раз слышал о них от старожилов лагеря. Муравейник поднимался чуть не до верхушек деревьев и был не меньше четырехэтажного дома. По его изрытым ходами стенам ползали тысячи созданий, и это были…

– Мирмеки, – пробормотал я.

Греки так называли муравьев, но обычными муравьями эти твари не были. Да любого дезинсектора, столкнись он с таким муравьишкой, кондрашка хватит.