Перси Джексон и последнее пророчество

В устах Гермеса это прозвучало очень забавно: орды чудовищ едут на лифте по десятку за раз, слушая «Оставаться в живых». И все же я не мог успокоиться.

– Может, хотя бы несколько богов вернутся? – предложил я.

Гермес нетерпеливо мотнул головой.

– Перси Джексон, ты не понимаешь. Тифон – наш величайший враг.

– Я думал, величайший враг – это Кронос.

Глаза бога сверкнули.

– Нет, Перси. В древности Тифон едва не уничтожил Олимп. Он – супруг Ехидны…

– Встречался с ней у Арки, – пробормотал я. – Неприятная особа.

– …и отец всех чудовищ. Нам никогда не забыть, насколько мы все были близки к гибели из-за него и как он нас унизил! А ведь тогда мы были могущественнее. Теперь же нам не приходится ждать помощи от Посейдона, потому что он ведет собственную войну. Аид засел в своем царстве и ничего не делает, Деметра с Персефоной последовали его примеру. Потребуется вся мощь, которая у нас еще осталась, чтобы противостоять штормовому гиганту. Мы не можем дробить наши силы, не можем ждать, пока он доберется до Нью-Йорка, мы должны сражаться с ним сейчас. И мы берем верх.

– Верх? – переспросил я. – Да он почти разрушил Сент-Луис.

– Да, – признал Гермес, – но он опустошил лишь половину Кентукки. Мы замедляем его продвижение, ослабляем его.

Мне не хотелось спорить, но слова бога прозвучали как попытка убедить себя самого.

В углу грустно замычал Офиотавр.

– Прошу вас, Гермес, – воскликнула Аннабет. – Вы сказали, что моя мать хотела прийти. Она передала с вами какое-то послание для нас?

– Послания, – проворчал бог. – «Это будет отличное занятие! Работы не много, зато толпы почитателей» – так они мне сказали. Пф-ф-ф. Всем наплевать на то, что я сам хочу сказать, все сразу требуют посланий от других людей.

«Грызуны, – протянул Джордж. – Я ввязался в это дело ради грызунов».

«Ш-ш-ш, – одернула его Марта. – Нам не наплевать на то, что хочет сказать Гермес, правда, Джордж?»

«Да не то слово. Можем мы теперь вернуться на поле битвы? Я хочу снова переключиться в режим лазера, это весело».

– Тихо, вы двое, – буркнул Гермес.

Бог посмотрел на Аннабет, глядевшую на него своими большими серыми глазами. Ну как можно отказать, когда так жалобно смотрят?

– Ха, – фыркнул бог. – Твоя мать велела тебя предупредить, что вы сами по себе. Вам придется удержать Манхэттен без помощи богов. Я изначально знал, что так будет, не понимаю, почему ей

платят за работу богини мудрости?

– Еще что-нибудь? – спросила Аннабет.

– Она сказала, тебе стоит попробовать план двадцать три. Сказала, ты поймешь, что это значит.

Аннабет побледнела, очевидно, она действительно знала, о чем речь, и это ей не нравилось.

– Продолжайте.

– И последнее, – Гермес посмотрел на меня. – Она велела передать Перси: «Помни о реках». И, хм, что-то вроде: «Держись подальше от моей дочери».

Не уверен, кто покраснел сильнее: я или Аннабет.

– Благодарю вас, Гермес, – сказала Аннабет. – И я… я хотела сказать… Мне жаль, что так вышло с Лукой.

Бог посуровел, его лицо словно обратилось в мрамор.

– Не стоило тебе об этом упоминать.

Аннабет нервно сделала шаг назад.

– Простите.

– «ПРОСТИТЕ» ТУТ НЕ ПОМОЖЕТ!

Джордж и Марта обвились вокруг кадуцея, тот засветился и превратился в нечто, подозрительно напоминающее высоковольтный электрохлыст.

– Ты должна была его спасти, когда выпал случай, – прорычал Гермес, наступая на Аннабет. – Только у тебя это получилось бы.

Я попытался вклиниться между ними.

– О чем вы говорите? Аннабет не…

– Не защищай ее, Джексон! – Гермес наставил на меня электрохлыст. – Она прекрасно знает, о чем я говорю.

– Может, вам стоит винить себя? – мне бы следовало прикусить язык, но я думал только о том, чтобы отвлечь внимание бога от Аннабет. Все это время он злился не на меня, а на нее. – Может, не стоило вам бросать Луку и его маму!

Гермес поднял электрохлыст и начал расти, пока не вымахал футов до десяти.

«Ну вот», – подумал я.

Но пока бог собирался нанести удар, Джордж и Марта наклонились поближе и что-то зашептали ему на ухо.

Гермес стиснул зубы, опустил электрохлыст, и тот снова превратился в посох.

– Перси Джексон, – проговорил бог, – я пощажу тебя, потому что на тебе лежит проклятие Ахиллеса, теперь твоя судьба в руках мойр. Но больше ты никогда не заговоришь со мной в таком тоне. Ты и понятия не имеешь, скольким я пожертвовал, сколько…

Голос его дрогнул, бог снова уменьшился, став ростом с человека.

– Мой сын… моя величайшая гордость… моя бедная Мей…

Гермес казался таким опустошенным, что я не знал, что и сказать. Минуту назад он хотел нас испепелить, а теперь у него самого такой вид, как будто его нужно обнять.

– Послушайте, владыка Гермес, – пробормотал я. – Простите, но мне нужно знать. Что произошло с Мей? Она говорила что-то про судьбу Луки, и ее глаза…

Гермес обжег меня таким взглядом, что я умолк, но на лице бога читалась не злость, а боль. Потаенная, невыносимая боль.

– Теперь я вас оставлю, – натянуто сказал он. – Мне нужно вернуться на войну.

Он начал светиться, я поспешно отвернулся, заставив Аннабет сделать то же самое, потому что сама она стояла, замерев от шока.

«Удачи, Перси», – прошептала змея Марта.