Перси Джексон и проклятие титана

– Наверно, Аннабет тебе об этом говорила. Лука жив. Я это видел. Его корабль только что отплыл из Сан-Франциско с останками Кроноса на борту. Он отступит, соберется с силами и снова нанесет тебе удар. Я сделаю все возможное, чтобы уничтожить его корабль штормами, но он заключает союзы с моими недругами, более древними духами океана. Они станут бороться, защищая его.

– Но как же он мог выжить? – спросил я. – От такого падения любой бы умер!

Посейдон выглядел встревоженным.

– Не знаю, Перси. Но все же берегись его. Он опасней, чем когда бы то ни было. И золотой гроб по-прежнему при нем, он продолжает набирать силу.

– А что с Атласом? – спросил я. – Что помешает ему бежать снова? Разве он не может заставить какого-нибудь великана или еще кого-нибудь подержать небо вместо себя?

Отец насмешливо фыркнул:

– Будь это так просто, он давно бы уже сбежал. Нет, сын мой. Проклятие неба может быть взвалено лишь на титана, одного из детей Геи и Урана. Любой другой может согласиться взять на себя эту ношу только по доброй воле. И лишь герой, наделенный силой, верным сердцем и великой отвагой, способен на такое. Никто в армии Кроноса не посмеет попытаться поднять этот груз, даже под страхом смерти.

– А Лука это сделал, – сказал я. – Он выпустил Атласа. А потом хитростью заставил Аннабет спасти его и использовал ее, чтобы убедить Артемиду принять на себя тяжесть неба…

– Да, – сказал Посейдон. – Лука вообще… интересный случай.

По-моему, он хотел добавить что-то еще, но тут на другом конце двора замычал Бесси. Несколько полубогов играли с его водяным шаром, перебрасывая его туда-сюда над головами толпы.

– Пойду-ка я разберусь, – проворчал Посейдон. – Нельзя же играть с Офиотавром, как будто это надувной мячик! Будь умницей, сынок. Возможно, нам не скоро удастся поговорить снова.

И с этими словами он взял и исчез.

Я уже собирался продолжать поиски в толпе, как вдруг меня окликнул другой голос.

– Твой отец серьезно рискует, знаешь ли.

Я оказался лицом к лицу с сероглазой женщиной, которая была так похожа на Аннабет, что я едва не назвал ее этим именем.

– Афина…

Я старался говорить ровным тоном, несмотря на то что она только что готова была списать меня со счетов на совете. Но, наверно, было все-таки заметно, что я на нее злюсь.

Богиня сухо улыбнулась:

– Не суди меня слишком строго, полукровка. Мудрые советы не всегда приятны, но я говорила правду. Ты опасен.

– А вы никогда не рискуете?

Она кивнула:

– Я соглашаюсь на компромиссы. Возможно, ты и впрямь полезен. И все же… твоя роковая слабость способна погубить не только тебя самого, но и всех нас.

Сердце у меня упало. В прошлом году у нас с Аннабет был разговор о роковых слабостях. У каждого героя она своя. Аннабет говорила, что ее слабость – в гордыне. Она полагает, будто ей все по плечу… Например, держать на плечах весь мир. Или спасти Луку. Но в чем заключается моя собственная слабость – этого я не знал.

Афине как будто сделалось меня жаль.

– Кронос знает о твоей слабости, даже если ты сам ее не знаешь. Он умеет изучать своих врагов. Подумай сам, Перси. Как именно ему удавалось тобой манипулировать? Для начала у тебя отняли мать. Потом твоего лучшего друга, Гроувера. И вот теперь мою дочь, Аннабет.

Она неодобрительно помолчала.

– Каждый раз для того, чтобы заманить тебя в расставленную Кроносом ловушку, использовали тех, кого ты любишь. Твоя роковая слабость – это личная преданность, Перси. Ты не соображаешь, когда надо кем-то пожертвовать. Ради того, чтобы спасти друга, ты готов принести в жертву весь мир. Для героя из пророчества это очень, очень опасная черта!

Я стиснул кулаки.

– Это никакая не слабость! Если я хочу помогать своим друзьям, это не значит, что…

– Те слабости, что в умеренной дозе хороши, – и есть самые опасные слабости, – сказала Афина. – Со злом бороться нетрудно. А вот с недостатком мудрости… очень, очень тяжело.

Я хотел возразить, но понял, что возразить мне нечего. Афина действительно чертовски умная.

– Надеюсь, что решение совета окажется мудрым, – сказала богиня. – Но я буду следить за тобой, Перси Джексон. Я не одобряю твоей дружбы с моей дочерью. Не думаю, что это разумно для тебя или для нее. И если твоя преданность поколеблется…

Она устремила на меня холодный взгляд серых глаз, и я осознал, что Афина – очень грозный враг, в десять раз страшнее Ареса, или Диониса, или даже, может быть, моего отца. Афина ведь никогда не отступится. Она никогда не совершит опрометчивого или глупого поступка только оттого, что она тебя ненавидит. И если она решит тебя уничтожить, то это сделает.

– Перси! – окликнула меня Аннабет, бегущая сквозь толпу. Она увидела, с кем я разговариваю, и остановилась как вкопанная. – Ой… мама…

– Я оставляю вас, – сказала Афина. – На время.

Она повернулась и зашагала прочь. Толпа расступалась перед ней, как будто она несла Эгиду.

– Что, тяжело тебе с ней пришлось? – спросила Аннабет.

– Да нет… – сказал я. – Все… все нор мально.