Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика

В лирических жанрах поэзии XV–XVI вв. можно отметить проявление той же тенденции распространения практики назира-нависи, что и в области эпической поэзии. При этом выбор объектов для творческого подражания выявляет две основных закономерности литературного развития рассматриваемого периода. С одной стороны, ориентация на лучшие образцы философско-дидактической касыды XII–XIII вв. порождает такие последние шедевры в этом жанре, как «Море тайн» (Луджат ал-асрар) Джами и «Подарок размышлений» (Тухфат ал-афкар) Наваи, являющиеся «ответом» на касыду Амира Хусрава Дихлави «Море праведников» (Дарйа-йи абрар). С другой стороны, в области панегирической касыды наблюдается стремление следовать формально изощренному стилю и поэтической технике Салмана Саваджи (XIV в.): его «искусственным» касыдам виртуозно подражает Ахли Ширази, стихотворения которого читаются различными размерами, а при определенном чтении из них выделяется меньшая форма, которая в свою очередь с равной возможностью понимается и по-персидски, и по-арабски, – естественно, с изменением смысла. Входят в большую моду касыды с различными «трудными» смысловыми радифами, содержащими, к примеру, названия цветов. Так, Катиби Туршизи прославился составлением двух таких касыд с радифами «нарцисс» и «роза», причем одна из них принесла ему огромное по тем временам состояние в десять тысяч динаров. Обилие сведений о подобных литературных фактах можно найти в сочинении гератского автора XVI в. Зайн ад-Дина Васифи «Удивительные события» (Бада‘и ал-вака‘и), который, например, приводит пять двухчастных «цветочных» касыд-ответов на соответствующие произведения Катиби.

В XV в. традиция «творческого подражания» все шире захватывает и область газели. Эта тенденция закрепляется в специфических сборниках, получивших название «ряды стихов» (радаиф ал-аш‘ар). Так, в одном из подобных сборников, составленном знатоком литературы и поэтом Фахри Харави (ок. 1497–1566), приводится 1399 газелей-назира 276 поэтов. Гератский автор включает в свой труд целые «цепочки» газелей от первоисточника до самых свежих вариантов ответа, причем солидное место в этом сочинении отведено «ответным» газелям Джами (185 стихотворений). Они, в свою очередь, высоко ценились современниками в качестве объекта подражания. Вероятно, Фахри Харави был присущ подобный «антологический» взгляд на поэтическое творчество, поскольку известно, что в 1521/22 г. он переводит на персидский язык тюркоязычную антологию ‘Алишира Наваи «Собрания утонченных» (Маджалис ан-нафаис), назвав ее «Книга изящных речей» (Латаиф-нама) и дополнив специальным разделом, содержащим сведения о 189 поэтах-современниках, в том числе и о самом Наваи. Также Фахри Харави составил первую антологию, включившую стихи поэтесс, живших в Герате, Хорасане и Мавераннахре и писавших на фарси и на тюрки. Автор назвал ее «Жемчужины чудес» (Джавахир ал-‘аджаиб) (1555/56).

Выбор образцов для подражания в газели и других малых формах так же, как и в касыде, демонстрирует сложность стилистической картины поэзии XV в. Наряду со стремлением к ясности образного рисунка, к гармонии слова и смысла, на которых настаивали Джами и его последователи, в газели укореняется мода на формальный артистизм и повышенную фигуративную украшенность. Появляются циклы газелей, представляющих собой, к примеру, ответы на один бейт какого-либо поэта. Так, Васифи приводит цикл собственных газелей под названием «Удивительная пятерица» (Хамса-йи мутахаиййира) или «Блуждающая семерка», или «Семь планет» (Саб‘а-йи саййара) – ответы на один бейт Ка-тиби. Увлекаются поэты и акростихами в форме газели, и газелями с замысловатыми радифами. Большое распространение получают хронограммы (тарих), разные виды стихотворных загадок и буквенных шарад-логогрифов (лугз, му‘ама), составляемые во всех малых поэтических формах (газель, кыт ‘а, руба‘и). Интересны «карточные» четверостишия Ахли Ширази, написавшего руба‘и для каждой карты колоды.

На фоне общего увлечения сочинением «ответов» на признанные шедевры прошлого в XV–XVI вв. усиливается тенденция к слепому копированию старых образцов (таклид). И неприкрытое эпигонство, и чрезмерная стилистическая вычурность в газели вызывают осуждение со стороны лучших представителей литературной элиты. В частности, Наваи с некоторой горечью писал:

Людям нашего века нужно десять дней дискуссий,
Чтобы накропать газель из пяти бейтов.

(Перевод Е. Э. Бертельса)