Персидский джид

И тут же на голову конюху накинули преогромный пыльный мешок, которого как раз хватило от макушки до пят и еще немного осталось.

Увязанного в мешок Данилу куда-то понесли, куда-то положили, и сразу же он понял, что едет на телеге. Дышать было нечем, он облился потом. Затем опять несли на руках, потом поставили, стянули с него мешок, и Данила обнаружил себя в небольшом помещении, перед столом, на котором валялись развернутые столбцы, какие склеивают из отдельных частей подьячие и писцы в приказах. В углу подпирала низкий потолок знатная изразцовая печь, а стены до высоты человеческого роста были обиты красным сукном.

Человек, сидевший за столом, глядел на Данилу с непонятной радостью.

– Ну, попался, голубчик! Так я и знал, что ты не без греха! – с явным удовольствием произнес он. – Однажды тебя дьяк Башмаков отстоял, вдругорядь не поможет!

Данила глядел на него в изумлении.

– Где это я? – спросил наконец конюх.

– В Разбойном приказе, голубчик. Там, где тебе, вору, самое место.

Тут только Данила признал грозного хозяина горницы. Это был подьячий Разбойного приказа Илья Матвеевич Евтихеев.

Что отвечать на евтихеевские слова, Данила не знал.

Тут в горницу вошел тот человек, по приказу которого Данилу скинули в подвал. Первое впечатление оказалось верным – росту среднего, а бледное лицо – большое, топорной работы. Но одет щегольски, борода расчесана – волосок к волоску, и это тем заметнее, что уже и седые попадаются.

– Садись, брат, – сказал ему Евтихеев. – Хорошо, что поспел.

– Больше там, сдается, никого не будет, коли сразу этого изловили, – заметил вошедший, садясь на лавку и расправляя полы кафтана. – Не чаял, что сразу будет такая добыча. Но я людей оставил.

– И то верно. Ну, сознавайся, – предложил Даниле подьячий. – Всю правду говори, как есть! Коли наведешь на свою треклятую куму, сдашь ее и с людишками ее вместе, выйдет тебе послабление, но невеликое. То-то государь порадуется, узнав, что на его государевых конюшнях измена завелась!

– В чем сознаваться-то? – спросил озадаченный Данила.

– Во всем!

Некоторое время оба молчали.

– Не в чем мне сознаваться, – буркнул Данила, глядя в пол. – Измены никакой не знаю. Служу честно.

– Служишь честно, а кумушке своей во всем пособляешь? Не зли меня, вор, отвечай прямо – где твоя разлюбезная кума Настасья? В тот раз извернулся, в этот – за все ответишь, понял? Коли тут говорить не станешь, в Беклемишевской башне заговоришь!

Застенок, собственно, был не в Беклемишевской, а под ней и Константино-Еленинской башней, занимая немалое место уже за пределами Кремля. Попадать туда в руки опытных катов Даниле совершенно не хотелось.

– Куму я с той зимы не видал, больно я ей нужен. А служу честно, – повторил он.

– Не видал? Как же не видал, когда ты от нее в кабак был лазутчиком послан? Последний раз говорю тебе – ври, да не завирайся.

Данила крепко задумался. Он подозревал, что Настасья с ватагой где-то неподалеку. Подозревал это и Богдан. Что может быть общего между скоморохами и покойным Бахтияром?

– Молчишь, вор? – спросил Евтихеев. – Ну, стало, на дыбе заговоришь.

– И впрямь по нему дыба плачет, – весомо сказал тот, кто захватил Данилу в плен.

– Я, твоя милость, в кабак тот пришел по важному делу, о чем в Приказе тайных дел известно.

– Ну, послушаем твоих врак…

– Велено нам, конюхам, доискаться, кто таков тот Бахтияр, царствие ему небесное…

– Как это – царствие ему небесное?! – Евтихеев даже вскочил. – Слышишь, Соболев? Выходит, прав я был!

Соболев вроде бы и хотел встать, да передумал, и взгляд у него был нехороший…

– Бахтияра у Водовзводной башни злодеи порешили, – сказал Данила.

– Почем ты знаешь?

– Я там был с товарищами, мы его и отыскали.

– И где же тело?

– Тело, твоя милость, в избе Земского приказа, куда безымянных покойников сносят. Коли его еще в яму не увезли.

– Эй! – крикнул Соболев. – Савка!

На пороге встал молодец, чем-то похожий на Тимофея, темноволосый, насупленный, бровастый.

– Беги в избу Земского приказа, конюх сказывал – там Бахтиярово тело лежит. Проверь, доложи!

Савка поклонился и исчез, дверь захлопнулась. А Данила понял, что Соболев тоже в Разбойном приказе служит, но чином пониже Евтихеева.

– И кто при том был, как отыскали? – спросил Евтихеев.

– Было то ночью. Мы четверо подняли его у башни.

– Что же вы четверо ночью у Водовзводной башни делали? Выслеживали Бахтияра?

– Да мы и не знали, что он там бродит, твоя милость! А пошли на шум! И там, в кустах, он лежал!

– И кто ж его убил?

– Того не ведаем, а только закололи джеридом в горло, весь был в крови.

– Вы четверо… кто еще видал и слыхал? – вмешался Соболев.

– Стрельцы сторожевые.

– Они что же, к вам со стен спускались?

– Нет, сверху глядели.

– Ну вот и первое вранье. Коли дело было ночью, что они могли внизу видеть?

Евтихеев был прав.