Персидский джид

– Стало быть, слонялись вы четверо непонятно для чего ночью вдоль стены и у Водовзводной башни повстречали Бахтияра. А слонялись для того, чтобы его повстречать, потому что он больно много про твою куму и про ее налетчиков проведал! И она приказала тебе, куманьку своему, выследить Бахтияра и порешить! Вот как было дело, сучий ты потрох!

Евтихеев провозглашал обвинения, а Соболев согласно кивал.

– Нас четверо было!

– До твоих товарищей, что тебя, татя, покрывают, я еще доберусь в свой черед!

Евтихеев говорил громко, но не орал, слюной не брызгал. И была в его голосе явная радость. Данила сперва подумал было, что подьячий искренне доволен своим удачным розыском: изловил-таки человека, который, по его мнению, связан с лесными налетчиками. Потом догадался: не все так просто! Ему в руки попал конюх с Аргамачьих конюшен, которому покровительствует дьяк в государевом имени Башмаков. Стало быть, вот он, долгожданный случай свести счеты с Башмаковым!

– Коли я по Божьей воле с той Настасьей покумился, то они, товарищи мои, тут ни при чем, как Бог свят! – Данила обвел взглядом углы, нашел полочку с образом Живоначальной Троицы и перекрестился.

– Стало быть, признаешь, что с кумой был в сношениях?

– А как не быть, коли у нас один крестник на двоих? – спросил Данила. – Зимой я ее видал, как крестника навещал.

– Милостив Господь, вложил в твою дурную башку разума, – сказал на это Евтихеев. – Будешь умен – малой кровью дело обойдется. О чем с Настасьей, блядиной дочкой, толковали?

– Да о многом, а что твоей милости угодно знать?

Подьячий задумался.

– О многом, стало быть?

– О многом.

– И тебе ведомо учинилось все, что она затевает?

Данила призадумался. Настасья могла и такое затеять, что обыкновенному человеку и в страшном сне не привидится.

– Ты не молчи! – прикрикнул Евтихеев. – Ты все связно излагай!

– А ты, твоя милость, спрашивай. Почем я знаю, что тебе надобно…

– А спрошу. Когда и как твоя ненаглядная кума навела тебя на Бахтияра? И не ври! Коли вы в последний раз зимой повстречались, то про Бахтияра она тогда знать не могла! Стало быть, вы и после того встречались. Либо она к тебе своего человечка присылала с приказанием выследить и убить. И с приметами.

– Не убивал я Бахтияра…

– Как же не убивал? Ты с товарищами выследил его, дождался, пока он в безлюдное место забредет, там и порешил.

– А коли порешил – для чего бы мне шум подымать, стрельцов звать? Все стрельцы подтвердят, что мы снизу им кричали, и они нам еще факел бросили!

– То мне пока неведомо. Но у Настасьи-гудошницы столько хитростей на уме – тут непременно какая-то ее богомерзкая хитрость.

– Так ты бы, твоя милость, среди своих поискал – кто выдал Настасье Бахтияра? – напрямую предложил Данила. – Мы-то, конюхи, не ведаем, кто для Разбойного приказа трудится.

– Молчи, смердяк! – крикнул Соболев. – За такое – знаешь, что?!

– Да и для Разбойного ли приказа тот Бахтияр трудился? – продолжал, разгорячившись, Данила. – Перед смертью дьяка Башмакова звал!

– Это что еще за враки?!

Данила вдругорядь перекрестился на Живоначальную Троицу.

– Не клади греха на душу, – мрачно предупредил Евтихеев. – Кого он перед смертью звал – никому неведомо, кроме тебя и твоих товарищей. А те и соврут – недорого возьмут! Но на сей раз Башмакову покрыть тебя не удастся, за все ответишь.

– Твоя милость, подумай хорошенько! – не выдержал Данила. – Коли я сам убил того Бахтияра, для чего бы мне столько времени спустя идти его разыскивать в кабаке?

– А вот этот вопросец я сам тебе и задам, как будешь на дыбе болтаться!

Положение было безнадежное – Евтихеев накопил столько злости на Приказ тайных дел, на Башмакова и, соответственно, на Данилу, что слышал только сам себя, считался только с доводами своего рассудка. Поняв, что сквозь такую каменную стенку не пробьешься, Данила повесил голову.

Теперь-то он наконец осознал свою ошибку.

Не надо было слушать ласковые слова деда Акишева! Не надо было принаряжаться и уходить на такой важный розыск с одним лишь Ульянкой! А надо было помочь Богдану обиходить лошадей и тогда уже вместе с ним идти в кабак «Под пушками»! Богдан опытен, ловушку бы сразу учуял. Он-то, поди, постоянно с Разбойным приказом дело имел, знает, как с подьячими вроде Евтихеева разговаривать и чего от прочих приказных ожидать.

А теперь – стой перед Евтихеевым и кляни себя за дурость!

Данила страх как не любил признаваться в собственных ошибках. А сейчас ошибка была налицо. И он невольно принялся искать виновника – сыскал же виновницу. Из-за Настасьи-гудошницы случилось это недоразумение, Настасья незримо встала между товарищами – очевидно, сама о том не ведая. А теперь вот стой да моли Бога, чтобы отвел беду…

Данила прекрасно знал, какого рода сведения получают от тех преступников, кто вздернут на дыбу. Они родных мать-отца оговорят, лишь бы от них отвязались. На себя поклепы удивительные возводят, чтобы кат опустил плеть и велел подручным развязывать окровавленную жертву.