Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Разделив свой отряд на три части, он поручил майору Дьячкову без шума обойти персов справа. Вторая колонна, под начальством майора Терешкевича, была направлена в обход слева. Сам Котляревский с сотней егерей расположился напротив центра персидского лагеря в ожидании сигнала о выполнении обхода Дьячковым и Терешкевичем.

Через час наши колонны бесшумно окружили персидский лагерь, а затем по условленному сигналу без выстрелов и криков молча бросились на спящих персов в штыки. Современник писал: «Ужас овладел неприятелем было повсюду поражение его. Куда ни бросались обезумевшие персияне, всюду натыкались на ожесточенных егерей. Неприятель, встречая везде смерть и ужас, и не имея места к спасению, вынужден был бросаться в Аракс как единственный путь, ему оставленный. Но неимение пеших бродов в Араксе плыли вниз по реке».

Следует сказать, что Котляревский, ввиду крайней малочисленности своего отряда, приказал пленных не брать. «Едва доставало рук, – говорит очевидец, – чтобы исполнить это суровое, но необходимое приказание». В плен были взяты лишь три наших рядовых-дезертира, из них один был адъютантом в персидской службе, а другой – «поручиком». Истребление персов было массовым: «Число людей в отряде едва было достаточно, дабы успевать колоть». По мнению Котляревского, в этой ночной резне спастись не более трети десятитысячного корпуса. Около пятисот персов успели прорваться вверх по левому берегу Аракса, мимо Мигри, к Ордубаду, но и тех преследовали казаки, под началом есаула Дударева, который с «отличной храбростью рубил их».

Смятение и ужас, царивший на левом берегу Аракса, передались и на противоположную сторону. Слыша доносившие из темноты истошные крики убиваемых, находившиеся на правой стороне реки персы побросали все пушки, фальконеты, лагерь и в панике без единого выстрела бежали в горы. Все захваченное неприятельское оружие Котляревский приказал потопить в Араксе.

К утру весь берег был покрыт трупами персов. Сколько их было переколото штыками, никто никогда не скажет, историки считают, что более тысячи. И это не считая сотен и сотен утонувших! Наши потери в ночном бою на берегу Аракса составили всего четыре убитых и девять раненых.

За Мигри Котляревский был осыпан наградами, получив орден Святого Георгия 4‑й степени, золотую саблю «За храбрость», а также должность шефа Грузинского гренадерского полка, с правом производства в генерал-майоры. Учитывая патологическую скупость наместника Тормасова к наградам для подчиненных, случай с Котляревским является из ряда вон выдающимся, даже для такого скупердяя, как Тормасов. Что ж, наместник оценил по достоинству подвиг, совершенный в далекой Мигри. Когда Котляревского впоследствии спрашивали, как ему удалось одержать столь необыкновенную победу над персами, он отшучивался:

– Господа! Все очень просто, я обдумываю дела холодно, а действую горячо!

Главный помощник Котляревского – майор Дьячков получил орден Святого Владимира 4‑й степени с бантом, остальные офицеры отряда – ордена Святой Анны 3‑й степени. Два десятка егерей прицепили к своим мундирам солдатские Георгии.

Разгром Ахмет-хана на берегах Аракса имел огромное влияние на все последующие действия персов в той войне. Прежде всего, потрясенный неожиданным разгромом, Аббас-Мирза отказался от дальнейших активных действий в Карабахе, выведя оттуда войска. Некоторое время в Карабахе оставались разве что отдельные шайки мародеров, впрочем, нещадно преследуемые и истребляемые местными жителями.

* * *

Опасаясь, что после победы Котляревского русские на крыльях удачи перейдут Аракс и углубятся в глубь Персии, Аббас-Мирза лихорадочно укреплял Тавриз и Нахичивань.

К эрзерумскому сераскиру он отправил нарочного, убеждая его в письме поспешить с вторжением в Грузию.

Сераскир письмо прочитал и, вздохнув, засунул подальше под ковры. Он уже знал о победе Котляревского и вторгаться в Грузию, обороняемую несколькими русскими полками, явно не хотел. Конечно, договоренность о вторжении между ним и принцем была, но, как говорится, своя голова дороже.

В своих предположениях сераскир был прав, именно в это время Тормасов стал с главным корпусом впереди Тифлиса у Соганлуга.

«Ахалцихский паша, – доносил наместник в Петербург, – не предпринимает ничего против Грузии, ожидая военных действий от персиян, а те такими же глазами смотрят на ахалцихского пашу, и дожидают, чтобы я, занявшись ахалцихскими войсками, не мог усилить тех отрядов, которые против них поставлены. Я держу себя в совершенной готовности на все, ожидая со дня на день, что обстоятельства заставят меня в которую-нибудь сторону делать движение».

Тем временем Аббас-Мирза, придя в себя после разгрома на Араксе (надо отдать ему должное!), предприимчивости не утратил. Получив по зубам под Мигри, теперь он собирал свои войска у Апарана, чтобы еще раз попытать счастья – на сей раз вторгнуться в Памбаки и Шурагель, обороняемые генерал-майором Портнягиным.