Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Томимые жаждой персы не выдержали безнадежного сидения и в ночь на 17 июня начали поодиночке сползать с утеса, надеясь найти спасение в бегстве. Но штыки и пули егерей стерегли подступы и вскоре все скалы вокруг были усеяны трупами. После этого среди персов началась паника: никто никого не слушал, никто никому не подчинялся.

Услышав крики, ругань и выстрелы внутри укрепления, Котляревский сразу понял, в чем дело.

– А теперь, братцы, ударим в штыки и довершим начатое! – приказал он своим егерям и, встав, по своему обыкновению, в полный рост, первым двинулся на приступ.

Эта атака была на редкость успешной, и вскоре разгоряченные егеря уже орудовали штыками внутри укрепления, уничтожая каждого, кто пытался оказать сопротивление. К утру 17 июня Мигри и все окружавшие его укрепления были в наших руках. Остатки персидского гарнизона бежали за Аракс.

У нас был убит поручик Роговцев и 6 егерей, 29 человек были ранены. Храбрый Роговцев одним из первых ворвался в укрепление и был поражен в упор сразу несколькими пулями. Сам Котляревский был ранен в левую руку.

– Это моя пятая рана, – иронично говорил он перевязывавшему врачу. – И подозреваю, что не последняя.

Потери персов простирались далеко за три сотни убитых. Раненых же вообще никто не считал.

Однако эйфории от одержанной победы не было. Котляревский нисколько не сомневался, что Аббас-Мирза, зная численный состав нашего отряда, употребит все усилия, чтобы раздавить его массой своих войск и снова овладеть важным для него Мигри.

Не теряя времени, Котляревский приказал укреплять оборону.

– Персы не отдадут нам Мигри просто так. Обязательно будет штурм и не один! Так что, братцы, за работу! – объявил он своим егерям.

…За стеной висела ночь – темная, звездная, прохладная. Она окутала селение непроницаемой чадрой, в которой дымно горели вонючие, пропитанные курдючным салом и нефтью тряпки.

Котляревскому не спалось. Перед рассветом он вышел на улицу. Большой костер, зажженный на площади, уже догорал. Тишину нарушали лишь оклики часовых:

– Слу-у-шай! Слу-у-шай!

Полковник зябко поежился. Что-то принесет ему и его егерям грядущий день?

* * *

Генерал-майор Небольсин оставил две роты в Елизаветполе, а с остальными двумя батальонами выступил из Чардахлы и 5 июля прибыл к Аскарани. Генерал расположился у урочища Ходжалу, чтобы прикрыть, казалось, неизбежный, отход отряда Котляревского на Шушу. Уже в пути он получил сведения, что Аббас-Мирза стягивает против Котляревского огромные силы и что посланный из Нахичевани Келб-Али-хан занял дороги, ведущие в Мигри, и пресек сообщение с Шушой.

Тревожась за участь Котляревского, оказавшегося отрезанным от Шуши без артиллерии и конницы, да еще с ограниченным запасом продовольствия, Небольсин нервно спрашивал у своего начальника штаба полковника Асеева:

– Каковы шансы на успех у Котляревского?

– Учитывая то, что совсем рядом с Мигри стоит вся армия Аббаса-Мирзы, успех предприятия Котляревского сомнителен, – докладывал тот. – Хорошо если ему удастся вовремя отступить.

– Срочно вышлите к нему в помощь две егерские роты с месячной пропорцией сухарей! – распорядился генерал-майор. – Сам же он пусть срочно начинает отход!

Кроме этого, он приказал передать Котляревскому, чтобы тот оставил Мигри и немедленно пробивался по горам к Шуше, а он подстрахует его отход. Но в ответном рапорте Котляревский заявил о важности занятия Мегри и наотрез отказался покидать горное село:

– Позиция слишком важна, чтобы ее за просто так отдавать. Будет держаться, сколько сможем.

Из хроники событий: «Котляревский готовился к обороне, и, хотя ему, еще до прибытия неприятеля, приказано было Небольсиным оставить Мигри и отступить, но он находил это крайне неудобным. Он доносил, что по важности пункта его следует оставить за собою, тем более что он достался нам весьма дешево. После поражения персиян и занятия селения русскими войсками мигринские и гюнейские жители, ободренные успехами наших войск, стали возвращаться в свои жилища для обработки полей и садов. Они считали себя вне опасности, тогда как отступление русских повергало их в новое бедствие и заставило бы покинуть свои жилища. К тому же, уступив Мигри персиянам и дозволив им там укрепиться, нам пришлось бы рано или поздно выбивать их из этого селения и брать штурмом каждое укрепление, что, наоборот, теперь они должны делать сами. Все эти соображения заставили Котляревского оставаться в Мигри и спокойно ожидать дальнейшего хода действий».

Не теряя времени, егеря привели в порядок все укрепления Мигри, расставили на опасных направлениях захваченные пушки. Когда же подошли и две роты Терешкевича с провиантом, все уже были уверены, что Мигри персам не видать как своих ушей. Получив донесение от Котляревского, в котором тот сообщал о благополучном прибытии Терешкевича и выражал уверенность, что с имеемыми у него силами даст отпор всей армии Аббаса-Мирзы, Тормасов несколько успокоился.