Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

– Аллах уже несколько раз наказывал нас за всяческие прегрешения, – говорил он своему министру Б… – И я верю, что он, наконец, сменит к своим верным детям гнев на милость и ниспошлет нам победу над неверными!

Министр вздыхал, перебирая четки.

– Аллах, может, и хотел бы ниспослать нам победу, но русские, как мне кажется, этому воспротивятся!

Но и наши не спали. Чтобы предупредить действия персов, Тормасов приказал Портнягину атаковать отряд противника, стоявший на равнине у селения Апаран в 55 верстах северо-западнее Эривани, собрав для этого все возможные силы.

Но опытный Портнягин исполнить приказ наместника не торопился. Во-первых, до персов было слишком далеко, кроме того, забрав все войска для похода, он разом ослаблял все другие посты: Караклисский, Артикский, Бекантский и Гумринский. Пройдя налегке ущельями и атаковав любой из них, персы могли не только легко уничтожить сам пост, но и перерезать все местные горные дороги, воспрепятствовав тем самым восстановлению границы.

Получив от Портнягина заявление о его затруднениях, Тормасов скрепя сердце с его доводами согласился.

Теперь он сам решил выступить в поход. Оставив Тифлис 11 августа, он с собранными наспех войсками перешел к реке Цопи.

Там он получил известие, что Али-шахзаде с десятитысячным корпусом стоит лагерем на Карниаре в 70 верстах от Портнягина. Другая весть была не менее тревожной – шах Фетхи, вняв убеждениям ахалцихского владетеля Шерифа-паши, отправил к Баязетскому и Карсскому пашалыку еще один корпус в семь тысяч человек под начальством эриванского сердара Хусейн-Кули-хана.

При этом уже в пути деятельный Хусейн-Кули присоединил к себе войска магизбердского владельца Кара-бека, и теперь численность его корпуса превышала десять тысяч человек.

Глядя на карту, было нетрудно догадаться, что Хусейн намерен, двигаясь в Ахалцих, вторгнуться и в Шурагель. Этого допустить было никак нельзя, поэтому Тормасов оставил центральную позицию у Цопи и поспешно перешел к Цалке, а генерал Портнягин, с четырьмя ротами Саратовского мушкетерского полка, эскадроном драгун и казачьей сотней, занял позицию между Артиком и Гумрами.

Теперь ответный ход был за противником. Узнав о движении русских, Хусейн-Кули-хан отказался от вторжения в Шурагельскую провинцию. Пройдя вдали наших границ по владениям Карсского пашалыка, он решил прорваться через Ахалцих в Имеретию и произвести там погром.

В ответ Портнягин 14 августа двинулся на Гумры, а стоявшему в Артике с отрядом полковнику Уракову приказал занять лагерь близ селения Касмалы, в четырех верстах от Артика, для прикрытия Памбакской провинции.

Тормасов, получив очередное донесение, только затылок чесал:

– У нас не оборона, а тришкин кафтан, то в одном месте рвется, то в другом, а на все дыры одна заплата, вот и латаем ее, то так, то этак!

* * *

Итак, генерал-майор Портнягин вступил в Гумры. Но передохнуть там не удалось. Едва роты вступили в селение, как услышали пушечные выстрелы со стороны Артика.

– Что бы это значило? – почесал лысеющую голову Портнягин и двинул отряд к этому селению. Вскоре он уже видел поднимающиеся в полях столбы дыма – это значило, что персы сжигают собранный в копны хлеб.

– Неужели неприятель взял Артик? – волновались офицеры.

Портнягин прервал их:

– Господа, нечего гадать на кофейной гуще, достигнем Артика и все узнаем!

Сорокапятилетний князь Иван Ураков был опытнейшим боевым офицером. Начинал капралом в гвардии, затем участвовал в турецкой войне, отличился при штурме Измаила, в сражениях при Исакче и Мачине, а также многих других. Затем воевал с поляками, участвовал в пленении Костюшко и штурме Варшавы. В 1795 году в корпусе графа Зубова участвовал в Персидском походе. За доблесть в бою при деревне Аллане против превосходящих сил Сурхай-хана Казикумухского был произведен в майоры. Командуя Углицким полком дрался в 1807 году с французами при Эйлау и Гуттштадте (где «командуя вверенным ему батальоном, в совершенном порядке и с мужеством бросился на неприятеля и личной храбростью много способствовал к поражению оного»), при Гейльсберге и Фридланде. В конце 1808 году Ураков был переведен командиром Тифлисского мушкетерского полка на Кавказ.

Имея такой послужной список, просто невозможно было поверить, что персы смогли одолеть Уракова. И все же на сердце у Портнягина было тревожно, ведь отряд у князя был весьма немногочислен.

А навстречу из-за глинобитной стены к нему торопился уже сам Ураков.

– Степан Андреевич! Рад вас видеть в добром здравии! – как ни в чем не бывало, приветствовал он Портнягина, будто они только вчера расстались.

– Что с персами? – нетерпеливо спросил генерал-майор.

– Все попытки неприятеля захватить вверенное мне селение отражены с большими для него потерями. У меня дюжина раненных, убитых нет!

– Мне бы хотелось, Иван Афанасьевич, выслушать твои предложения о дальнейших действиях!

– Считал бы правильным, прежде всего, прикрыть уборку памбакских полей, а то персы сожгут весь урожай и оголодят местное население!