Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Вскоре о бегстве Якуба стало известно во дворце шаха. Тут же аудиенции у Фетх-Али запросил английский посол.

– Мирза-Якуб знает все ваши гаремные тайны, а потому стоит ему прибыть в Россию, как обо всех ваших альковых утехах будет знать вся Европа. Большего позора для столь уважаемого правителя невозможно и представить! – заявил он смущенному шаху.

– Что же мне делать? – всплеснул тот руками. – Вернуть бежавшего евнуха и с позором изгнать презревшего ваше гостеприимство русского посла!

– Но ведь это снова война с Россией? – совсем поник Фетх-Али.

– Но с вами опять рядом будет Англия! – гордо вскинул голову Макдональд.

– Да уж, – только и покачал головой шах, вспомнив, каким боком вышла ему английская помощь в недавней войне.

Мирза-Якуб был действительно очень опасен для шаха. Как писал впоследствии секретарь посольства Иван Мальцев, «шаху надобно было истребить сего человека, знавшего всю тайную историю его домашней жизни, все сплетни его гарема». К тому же Якуб, добавлял персидский очевидец, мог обнародовать финансовые тайны, чтобы послу было проще выжать остаток контрибуции. Шах чувствовал себя униженным, не желал платить по счетам и боялся бунта, поскольку после поражения в войне престиж династии сильно пошатнулся и народ роптал от поборов.

Несколько раз к Грибоедову приходили посланцы от шаха, говоря, что евнух так же дорог шаху, как и шахская жена, а потому получается, что посланник отобрал у шаха его жену. На это Грибоедов отвечал:

– Армянин Якуб, на основании заключенного трактата, является русским подданным, и я как российский посланник не имею права отказать ему в покровительстве, а тем более выдать! Кроме этого, напомню, что в 1828 году, после заключения мира, сам Фетх-Али-шах, следуя статьям договора, освободил из своего гарема нескольких женщин-полонянок. Первым лицам вашей державы принадлежат сотни наложниц, поэтому потеря одной-двух христианок, не имеющих особого статуса, вряд ли непереносима.

Тогда персы предъявили к Якубу огромные денежные требования, что он обворовал шахскую казну на сто пятьдесят тысяч рублей, но доказать это не смогли.

Между тем Грибоедов, с подачи все того же Якуба, потребовал из гарема сына шаха Аллаяра‑хана двух пленных армянок, которые изъявили желание возвратиться на родину.

Тут уж не упустил своего Макдональд. В карманы шахских вельмож снова посыпалось индийское золото, и те дружно вознегодовали против наглости русского посла.

В английскую миссию были приглашены наиболее верные англофилы – муштехид Мирза-Масси и каймакан Назар-Али-хан, которые рассказали послу о своих интригах против Грибоедова.

И если Макдональд ответом агентов был удовлетворен, то его оппоненты нет.

– Этого мало! – нагло прикрикнул на муштехида и каймакана Уиллок.

– Что же вы хотите еще, ведь и мы и так выразили русскому послу свое неудовольствие? – не понял Мирза-Масси.

– Нужен разгром посольства. Нужно возбудите чернь и направить ее против русских! – встрял в разговор врач Макнил.

– Но чернь не разбирает, где слуга, а где посол! – воскликнул Назар-Али-хан. – Вдруг ненароком они прольют кровь самого посла!

– Это именно то, что нам нужно! – холодно ответил Уиллок.

– Но ведь русский император после этого снова начнет войну! – уже вместе возопили Мирза-Масси и Назар-Али-хан.

– Это именно то, что мне нужно! – еще раз резко ответил первый секретарь посольства, и глаза его хищно блеснули. – Запомните, чем больше крови, тем лучше!

Ну, а чтобы посетители больше ни в чем не сомневались, он бросил перед ними по объемному мешку с золотом:

– Англия всегда благодарит своих друзей!

Когда посетители уже покидали миссию, Макнил задержал Назар-Али-хана:

– И не забудьте заранее разоружить охрану русского посольства!

Фактически с момента начала заговора посол Макдональд был отстранен от всех дел, а чтобы он не мешался под ногами, Макдональда спровадили в Тавриз. Называя вещи своими именами, Уиллок и Макнил произвели маленький дворцовый переворот, взяв всю власть в посольстве в свои руки.

Случайно или нет, но свое последнее письмо Грибоедов написал именно Макдональду. В нем он писал, что «никогда у нас не было с Великобританией более искренних и дружественных отношений… а я принадлежу к тем, кто почитает вашу нацию превыше всего». Важно, что в этом письме Грибоедов не отрицает посредничества Англии в русско-турецких отношениях на фоне войны между ними, что являлось серьезной уступкой англичанам. Текст письма не вызывает сомнения, Грибоедов считал Макдональда своим союзником, в отличие от его подчиненных, – Уиллока и Маклина.

Надо сказать, что судьба Макдональда волновала Грибоедова, так как в случае его отъезда он лишался человека, с которым можно было иметь дело. Поэтому Грибоедов в своем последнем письме рассказал Макдональду о непонятном поведении Уиллока в Петербурге, где тот выставлял себя английским послом. Увы, к этому времени механизм заговора был уже запущен и письмо уже не играло никакой роли.

* * *

В тот же день в городе «внезапно» вспыхнул мятеж. Во главе движения стал сам муштехид, верховный мулла Тегерана, Мирза‑Масси.