Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

– Господа! Скажу прямо – наше положение хуже не придумаешь. С фронта надвигается Юсуф-паша с 20 тысячами головорезов, левее, в нашем в тылу у Эривани, персы также сосредоточивали свои войска и только ждут, когда настанет момент для лучшего на нас нападения. Я уже отправил донесение наместнику о подкреплении и получил ответ, что граф со всеми своими силами уже спешит нам на выручку. Посему наша задача – защищаться до последней крайности, покуда не подоспеет помощь.

А Гудович действительно спешил форсированными маршами. Особенно трудным был переход Шурагельских гор, где еще бушевали метели и сходили снежные лавины. Не хватало и продовольствия, которое должны были обеспечить грузины.

– Вот ведь народ! – плевались солдаты. – Мы за них кровь проливаем, а они сухари от нас прячут!

Пройдя 260 верст за пятнадцать суток, при двух дневках, Гудович все же не успел соединиться с Несветаевым раньше, чем тот был атакован турками.

29 мая сераскир прислал письмо Несветаеву, требуя, чтобы тот вышел с ним драться в открытое поле.

– Ну не дурак ли, – только и хмыкнул генерал-майор, выслушав перевод толмача, – так я и кинулся в его братские объятия! Шиш с маслом! Будем защищаться в Гумри!

На следующий день Юсуф-паша с десятью тысячами воинов атаковал селение. Сражение длилось девять часов, в результате чего турки были везде отбиты, и сераскир потерял личное знамя. Отойдя назад, Юсуф-паша не оставил надежды раздавить малочисленный отряд русских войск, поэтому ежедневно тревожил Несветаева, ожидая одновременно подхода подкреплений.

3 июня отряд Гудовича подошел к реке Лори, что в нескольких переходах от Гумри, но был задержан трудной переправой. Поэтому наместник выслал вперед авангард генерал-майора Портнягина, напутствовав на прощание так:

– Покажись в виду турок на высотах, но в бой не вступай, заставь лишь унять сераскира свой пыл в отношении Несветаева. Что до меня, то я постараюсь поспеть как можно быстрее.

Тем временем 5 июня Юсуф-паша снова атаковал Гумри. В десять часов утра турки открыли канонаду из двух десятков пушек. Не отвечая на выстрелы, Несветаев ожидал наступления. Спустя час турецкая конница атаковала лагерь, охватив его со всех сторон, но огонь выдвинутых вперед егерей заставил всадников быстро отступить. Последовавшая затем атака анатолийской пехоты была более настойчива. Несмотря на сильный картечный и ружейный огонь, турки ворвались было на улицы Гумри, но были опрокинуты и прогнаны штыковой контратакой гренадерами Кавказского гренадерского полка. Последовавшие атаки были столь же неудачны, и упорная борьба, продолжавшаяся до шести часов вечера, увенчалась славой русского оружия.

Впрочем, наши потери были также серьезными – до сотни убитых и раненых.

«Крайне жалею, – писал Несветаев идущему к нему Портнягину, – что вы ко мне не поспели на сегодняшний день. Я от Юсуф-паши так сильно был атакован со всех сторон, что атака его продолжалась с десяти часов утра до шести пополудни. Должен благодарить Всевышнего. Он меня хранит, и за скоростию ничего вам более писать не могу, но только могу сказать без лести, что он в третий раз уже от меня со стыдом отступает, не моими распоряжениями, но угодно Всевышнему меня хранить».

Понеся в бесплодных атаках большие потери и обнаружив авангард Портнягина, Юсуф-паша отступил на правый берег реки Арпачай, где расположился двумя лагерями: один ближе, а другой подальше от нас.

На третий день после отбитой атаки наконец-то подошел Гудович со своим отрядом, расположившимся у деревни Кунах-кран, в шести верстах от Гумри и в десяти от передового лагеря сераскира. Солдаты были настолько изнурены переходом, что им требовалась хотя бы пара суток на отдых.

Узнав о подходе Гудовича, несколько присмирел и сераскир. Он послал одного из вельмож в Эривань, требуя от тамошнего хана присылки войска. Помимо этого, Юсуф-паша разослал приказания о сборе новых ополчений и другим закавказским владетелям. Сам же в это время укреплял свои лагеря батареями и ретраншементами.

Между тем подкрепления к туркам прибывали уже ежедневно. Вскоре у Юсуфа-паши было уже почти тридцать тысяч воинов с тремя десятками пушек и мортир. Этой армии Гудович мог противопоставить только 6800 человек, считая и находившийся в отдалении отряд Несветаева.

Невзирая на опасность, Гудович лично осмотрел ближайший турецкий лагерь неприятельского лагеря, после чего решился переправить ночью через реку Арпачай девять батальонов и атаковать сераскира в правый его фланг и тыл, дабы отрезать отступление к Карсу. Одновременно с этим генерал-майор Несветаев должен был выйти из Гумри со своими тремя батальонами и двумя казачьими полками и атаковать турецкий лагерь с фронта.

Ну, а чтобы турки до поры до времени ничего не поняли, Гудович приказал устроить демонстрацию главного удара, для чего предварительно перейти Арпачай в 14 верстах выше неприятельского лагеря.

Едва Юсуф-паша узнал об этой отвлекающей переправе, он немедленно выслал к ней большое количество конницы и пехоты.