Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

И, будучи я здесь, сколько мог с усердным моим прилежанием вашему императорскому величеству в здешних краях службу показывал, а именно: в какой бодрости все люди ныне обретаются и какая комыуникация сухим путем от крепости Святого Креста и до Ряща учинена, о чем обстоятельно вашему императорскому величеству известно, с какою отвагою и с великим азартом с двумя стами конвоем от Ряща и до Дербента прошел, и какие сильные действа учинил, и какой неприятелям страх показал, отчего покиня турки Остаринскую, Кергеруцкую, Ленкеранскую провинции, ретировались в Ардевиль, в которых провинциях свои гарнизоны учинил и другие провинции многие в подданство привел, о чем прежде сего с обстоятельством вашему императорскому величеству доносил, с которых доходу будетъ не малая сумма»^{479}.

Долгоруков мог гордиться своими успехами, хотя степень «бодрости» его подчиненных измерению не поддается; солдат, офицеров и казаков ожидали, по словам командующего, «работы великие, партии непрестанные». Генерал был уверен, что все «бунты прекращены быть имеют», но все же в мае 1727 года писал в Петербург, что продолжать «прогрессы» и даже занять уже формально принадлежавший России по Петербургскому договору Астрабад невозможно без присылки дополнительных войск, поскольку «злые и непостоянные народы» не желают признавать себя российскими подданными^{480}.

Уже в июне Левашов докладывал своему начальнику, что после его успешного похода на Баку на дорогах Гиляна вновь появились «завалы, перекопы и шанцы»^{481}. «Коммуникации» в русских владениях прерывались; уже покоренные земли опять приходилось «приводить в подданство»; но эти усилия требовали присылки все новых войск. Местные ханы и султаны боялись российских солдат и их начальников, но при их отсутствии перебегали во владения шаха или к туркам, как доложил Долгоруков, по причине «персидской самой глупости и слабой надежды и суеверия».

Как будто уже усмиренные «злые и непостоянные народы» по мере роста сил и успехов шаха вновь обнаруживали неповиновение. После побед иранцев над афганцами и турками «почали являтца развратные и возмутительные письма, и народы шатаютца», как докладывал Левашов летом 1730 года.^{482} В разных местах вспыхивали восстания; так, в 1730 году «забунтовал» под Астарой Джафар-салтан; затем отряды «бунтовщиков» появились в Ленкоранской провинции, но «партиею маэора Вульфа разбиты и несколько деревень их сожжено»^{483}.

Против непокорных отправлялись воинские «партии». Одну из них, выступившую из Астары и наводившую порядок «по волостям», возглавил полковник Никита Ступишин — тот самый, который так не хотел ехать в Иран. «Декабря 16 дня 730 году помянутая партия в марш вступила и чрез великие грязи, и воды, и ущельи, и горы, за которыми в надежде бунтовщики обретались, шли 17 верст» — так начал он рапорт о дейстиях своего отряда в 500 человек против «бунтовщиков» из «Кергеруцкой волости» во главе с неким Карабеком, «развращавших» окрестные деревни и устраивавших завалы на дорогах. На этих дорогах, даже самых больших, отмечал на пути из Энзели в Решт в 1893 году ротмистр русской армии Бельгард, были «постоянным ступанием вьючных лошадей и лошаков выбиты возвышения и углубления, не допускавшие другого движения, как шагом»^{484}.

Экспедиция оказалась нелегкой:

«17 декабря в марше при деревне Чикаш бунтовщика Карабека з гор чрез великие ущелья по росийской партии бунтовщики чинили великую стрельбу; и помянутые бунтовщики от партии стрельбою же отбиты, и двор помянутого бунтовщика Карабека и при том мужичьих 9 дворов сожжены. И во оной деревне только найдены две скотины и отданы солдатом. По разогнании помянутых бунтовщиков партия пришла к мусахановой деревне, называемой Тигу, от первого начлегу 25 верст, где з гор по партии великая же стрельба велась.

Декабря 18 при помянутой деревне ночью во дворах бунтовщиков на-множилося; и из дворов, и из гор, и из лесу великая ж стрельба учинена была, на которых бунтовщиков командрован был Ступишина полку капитан Княжников, порутчик 1 да прапорщик 1 во 100 гранодерах и фузелеах и з 20 казаками. И в помянутой деревне собравшихся бунтовщиков отоковал, где бунтовщики жестокую стрельбу чинили, чего ради еще на оных бунтовщиков кумандрован был в помочь Дубасова полку капитан Рыбушкин и порутчик 1 во 100 фузелёрах. И по сообщении обоих команд помянутых бунтовщиков из помянутой деревни выбили и гнали за ними до гор верст з две и, возвратяся, помянутую деревню выжгли, а по оставшей команде с полковником з гор стрельба же была немалая.

В помянутой акции побито и ранено с неприятельской стороны (как видно было) много и переловленых повешено 10 человек. С нашей стороны побито: капрал 1, салдат 4, кананер 1, казак 1 — итого 7; раненых капитан Княжников 1, сержант 1, капрал 1, салдат 12, казаков 2.