Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

Против 19 декабря в ночи при горах во дворы намножилося вновь бунтовщиков немало, на которых декабря 19 дня командрован был Бакинского полку капитан Чюбаров да порутчик 1, подпорутчик 1, прапорщик 1 во 160 человеках салдатах. И оная каманда чрез многую стрелбу неприятеля из дворов выбили и гнали за ними до гор три версты, а вышепоказанные дворы все выжгли.

При оной акции побито и ранено с неприятелской стороны немало же; повешено 10 человек. С нашей стороны побито: порутчик 1, салдат 9 человек; ранены подпорутчик 1, капрал 1, салдат 22»^{485}.

После этого рейда местные старшины-калантары пришли с повинной.

Это лишь одна из многочисленных реляций, стекавшихся к командующему в Гиляне Левашову. И в других местах российские командиры отряжали подобные «партии», которые форсировали горные теснины, откуда «из ущелей из гор учинена была от неприятеля стрельба великая; боролись с «сильным грабительством» на дорогах и засадами на переправах, атаковали расположенные «в крепком месте» деревни, где приходилось действовать «наступательно с примкнутыми штыками».

В том же 1731 году Левашов рапортовал об удачном походе отряда из 300 солдат и казаков капитана Бундова «в Пуминском махалле» на гнездо мятежников «в крепком месте в урочище Рукура»: крепость была разорена, и в плен попал «главный бунтовщик Мелик Магамет»; капитан Гомзяков действовал в деревне Харарут под Лагиджаном; майор Вульф со своим отрядом вновь был послан на «бунтовщика Карабека»; капитан Гремякин в Фуминском «уезде» усмирил деревню Ширезиль, а в лесу под Кескером разогнал «бунтовское собрание» и сжег «шалаши» повстанцев^{486}.

Боевые потери, как правило, были минимальными, и гилянские «мужики» быстро уступали поле боя регулярным войскам; но порой им удавалось, пользуясь внезапностью и численным перевесом, одержать верх, и тогда расходившиеся слухи о победах мятежников были опаснее, чем их реальные силы. Так, 26 мая 1731 года на «великой акции» погиб усмиривший не одну деревню капитан Бундов вместе со своим подпоручиком, двумя капралами, 36 солдатами и 20 местными «скороходами». Вспыхнула вся Кергеруцкая провинция, куда были направлены отряды из Кескера и Кесмы во главе с полковниками Шваном и Шенингом^{487}. Многоопытный Левашов хорошо понимал, что победы над «бунтовщиками» относительны: неорганизованные возмущения легко подавляются, но «под пеплом искры тлеются», докладывал он императрице Анне Иоанновне 6 декабря 1730 года.

Частые «командировки» в гилянских леса и горы изматывали солдат и офицеров. Относительно безопасной была жизнь больших гарнизонов в городах и крепости Святого Креста.

Гарнизонная жизнь

Богатые офицеры имели возможность покупать необходимое у «маркитентеров» или выписывать «столовый запас» из дома. В свите главнокомандующего Матюшкина имелись музыкант-гусляр и даже шут — мичман Егор Мещерский, жестоко наказанный губернатором Волынским и аттестованный им как «дурак и пьяница»: «для того он, Мещерский, и жил в доме генерала Матюшкина в прямых дураках, где многих бранивал и бивал, также многие и его бивали и, напоя пьяного, и сажею марывали, и ливали ему на голову вино, и зажигали».

Генералы и штаб-офицеры могли и в неблагоустроенной крепости Святого Креста, и в полевом лагере рядом с ней устраиваться с некоторым комфортом: мыться в бане, ездить в гости, хотя и в сопровождении конвоя; организовывать вечеринки с «подпитием», карточной игрой в ломбер и пикет. Судя по дневнику Якова Марковича, устраивались и более изысканными развлечения:

«Генварь. 1. Суббота. Рано были у генералов для поздравления с новым годом; обедал дома; по обеде были у нас многие. Вечером был фейерверк, и отлетевшая в сторону ракета убила вахмистра Ростовского полка…

2. Был у генералов, обедал у Кочубея; перед вечером приходили к нам Гамалей и прочие; потом все были у лекаря Маса, где забавлялись долго танцами.

3. Вечером были у капитана Нагеля и поручика Корфа, где играли в фанты»^{488}.

Многие полковые дамы, как и жены Матюшкина и Кропотова, сопровождали супругов в походе; сам же Кропотов даже взял с собой карету, которой пользовался для нанесения визитов. К сожалению господ офицеров, набор развлечений был невелик — приходилось наблюдать за солдатскими учениями с пальбой и за «экзекуциями» над дезертирами и преступниками.