Персиковый сад (сборник)

– Я действительно был другом Григория, и мне его смерть не безразлична. Не хочу вас обидеть, но мне хотелось бы поучаствовать в расходах на похороны…

Даже если бы Карман очень напряг память, он ни за что не вспомнил бы, когда ему доводилось разговаривать этаким светским тоном. С адвокатами и теми он не был так вежлив. Это требовало больших усилий.

– Мы не нуждаемся в вашей помощи, – уже мягче сказала женщина.

Он согласно кивнул:

– Да. В этом нуждаюсь я.

Кажется, женщина что-то поняла. Она молча смотрела на небритого и небрежно одетого Лешку. У него царапнуло сердце.

– Вот, возьмите, пожалуйста, – выдавил он и сунул руку в карман. В кармане хрустнули бумажки. Он вытащил их, три пятисотрублевых купюры, все, что осталось после вчерашней игры.

Лешка протянул деньги женщине.

– Не бери, – строго сказал мужчина.

Захотелось дать ему в морду, но Карман сдержался. Поглядел только на «лучшую долю» Григорьевой жены с прищуром. Мужчина заметно заволновался.

– Хорошо. – Женщина взяла деньги. – Я вложу их в кладбищенские расходы. Как вас зовут?

– Кар… Алексеем. – Карман повернулся и пошел к одиноко стоящему на детской площадке Михалычу. Остальные нищие уже разбрелись по своим постам – смерть смертью, а дело остается делом. Кто не работает, тот не ест. «И не пьет!» – дополнял апостола Павла начитанный в Писании привокзальный экзегет Михалыч.

Пока Лешка разговаривал с бывшей женой Григория, он сбегал в ближайший киоск и принес бутылку водки.

– Будешь? – спросил старый богохульник, разливая водку в два прозрачных пластиковых стаканчика.

– Буду, – сухо ответил Карман и посмотрел на бутылку: – Ты что за дрянь взял?

– Так, Леша, на какую денежек хватило. Ты бы вот дал мне на хорошую-то… Рука дающего, это… не оскудеет.

– Ладно, – оборвал Михалыча Карман, – сойдет и такая.

– Ну, – моргая, с пафосом произнес Михалыч, – земля пухом нашему Григорию и Царство Небесное Божьему рабу!

Тонкий стаканчик дрогнул в Лешкиной руке.

– Да будет ему Царство Небесное, – с хрипом выдохнул он. – Будет обязательно! Григорий героем был, кровь проливал на войне. Он не предавал никого… Будет ему Небесное Царство, нам с тобой не будет, а ему – будет!

Михалыч примолк. К подъезду подъехала машина «скорой помощи». Из нее вышел врач и два санитара с носилками.

– Вон, – кивнул нищий, – за Григорием приехали, повезут на вскрытие.

– Пей, что ли, придурок! – со злостью сказал Карман и, запрокинув голову, вылил в горло холодную водку. – Больше не буду, – сказал он. – Помянете с корешами.

Михалыч не возражал. Затолкав бутылку в нагрудный карман своей красной куртки, он заспешил, петляя между лужами, к собору. Лешка посмотрел ему вслед, усмехнулся.

– Эй, Михалыч! – позвал он.

Нищий оглянулся.

– Ты нынче как светофор.

– Чего? – удивился Михалыч.

– Красивый, говорю, ты сегодня, – сказал Карман и махнул рукой, – весь разноцветный.

– А-а, – заулыбался Михалыч, но, похоже, так и не понял, о чем шла речь.

Постояв еще немного на площадке и выкурив сигарету, Лешка отправился домой. Дома он походил из угла в угол по комнате, побрился старым одноразовым «Жилеттом» в ванной и, надев новую куртку постучал в дверь соседки.

– Теть Валь, это я, Алексей, – сказал он, наклоняясь к дверному прихлопу.

После довольно долгого молчания за дверью послышались шаркающие шаги. Лешка повернулся и, нашарив рукой выключатель, включил в прихожей свет.

– Чего тебе, Лешенька? – раздался из-за двери старческий голос.

Тете Вале исполнилось недавно семьдесят четыре, но она держалась бодро, на болезни, как другие в ее возрасте, не жаловалась, с Лешкой уживалась легко и никогда не лезла в его дела.

– Я еще хоть под венец, – говорила она. – Вот только ноги бы получше ходили!

Одним словом, повезло Карману с соседкой. Впрочем, он знал ее еще до вселения в эту комнату. Тетя Валя была подругой его бабушки, все жили в бараке на берегу Оки, а потом, когда бараки сломали, получили жилье в одном доме. Лешка в это время сидел и в переселении не участвовал. Вернулся сюда после отсидки, только бабушку уже не застал в живых…

– Мне бы, теть Валь, до вечера… или нет, до утра сотни две?

– Ох, Леша-Леша, – сказала старушка с укоризной. – Горе ты горькое!

Какое-то время стояла тишина, потом соседка открыла дверь и, близоруко щурясь, протянула Карману деньги.

– Все будет хорошо, ридна маты моя! – с напускной веселостью ответил он и поспешил выйти на улицу.

Ветер разогнал без того редкие облака, и апрельское небо заголубело, отражаясь в лужах на проезжей части дорог. По краям тротуаров снежное месиво резво таяло, и потоки мутной воды с шумом текли в ливневку.

Алексей бродил по городу, стоял у витрин, заходил в магазины, выпил в подвальчике «Кубанские вина» стакан «Изабеллы» и ни разу не «щипнул». Только в «Макдоналдсе», куда зашел перекусить, едва машинально не вытащил из кармана какого-то толстяка торчащий оттуда углом потертый малиновый «лопатник». Пальцы сами потянулись к бумажнику, но Лешка сунул правую руку в карман, а левой тронул стоящего впереди толстяка за плечо. Тот оглянулся.

– У вас кошелек может выпасть, – с усмешкой сказал Лешка.