Персона

– Если вы задаете мне подобный вопрос, значит я так и не смог донести до вас, насколько опасны края, в которые мы направляемся.

Фрэнк решил напялить жилет, больше ни о чем не спрашивая, затем помог последовать его примеру Эльге. Под десятью килограммами защитного кевлара у него ссутулились плечи, и тогда он на миг спросил себя, что вообще здесь делает.

Вскоре эта же мысль пришла ему в голову еще раз, когда его стало с силой швырять то вправо, то влево на выбоинах шоссе. Она устроилась на заднем сиденье второй машины конвоя. Всего их было три. Три черных, бронированных внедорожника американского производства, летевших по ухабистой дороге, освещенной единственно яркой, полной луной. В гуще людей генерала Маркеса Эльга чувствовала себя диковинкой, возбуждающей всеобщее любопытство. Они смотрели на нее с недоверием, сжимая в руках автоматы. Каждому было лет двадцать пять – тридцать. От их нервозности исходил липкий страх, что в любую секунду может произойти что-то серьезное.

Свою собственную тревогу Эльга старалась сдерживать. Та не выпускала ее из своих объятий. Так сильно, быстро и долго ее сердце билось, только когда она пыталась убежать от одноклассников, решивших ее еще раз унизить. У нее почти сложилось впечатление, что она через блузку видит, как оно шевелится и ударяется о сжимавшие ребра металлические пластины. Оно казалось ей не средоточием жизни в груди, а чужеродным телом, жаждавшим вырваться на волю. Эльга с равными промежутками поворачивала к окну голову, пряталась от взглядов бойцов и делала пару глубоких вдохов, без конца повторяя себе: «Здесь совершенно нечего бояться, все это лишь сказки, чтобы произвести на нас впечатление». Как ей сейчас хотелось поймать на себе ласковый взгляд – из тех, которые позволяют восстановить контакт с разумом.

В «Гугле» бушевала конкуренция. Особенно ее накал наблюдался среди сотрудников, поэтому враг мог оказаться этажом выше или ниже, равно как и прямо напротив тебя. Каждый приобретал вид автомата. Автомата идеального, готового на все, чтобы подняться наверх и привлечь внимание начальства. Для тех, кто не соорудил в душе неприступный шлюз между собственной индивидуальностью и окружающими его волками, градус давления становился невыносимым. Эльга считала, что нарастила вокруг себя толстый панцирь, позволявший ей сопротивляться агрессии окружающей среды, но, погрузившись в здешний мир, совсем не такой, как ее собственный, эта защита показалась ей совсем слабой. Тем более мчась в ночи, в компании дюжины вооруженных до зубов людей, словно собравшихся на войну, на встречу с жуткой наемной убийцей.

Эльга коснулась внутреннего кармана куртки, желая убедиться, что ее записка никуда не делась. Она должна была напомнить себе, зачем все это понадобилось. «Вы должны осознать, что сделали. Приезжайте, и я все вам расскажу». Да и потом, был еще блокнот – жизнь, рассказанная на страницах. Пригласительный билет встретиться с источником зла и поговорить. Только вот о чем? Что именно она должна осознать? Какую ей пришлось сыграть роль? Эльга все спрашивала себя, как можно общаться с молодой женщиной, которая из мести лишила другую всех органов чувств, а потом еще любовалась, как человек гнил заживо, пока не умер. С ребенком, который только-только повзрослел, но уже изуродовал женщину практически на глазах ее собственного сына и не оставил камня на камне от разума главы семьи. Как можно спрашивать у нее «почему», ожидая, что она приведет конкретные объяснения, дабы убедить их, что в этом есть какой-то смысл? На что, по зрелому размышлению, в этой истории смотреть? Что в ней можно понять и, как следствие, забыть? И даже если ответы отзовутся в их душах состраданием, разве это причина говорить об этом или прощать грехи? Эльгу швыряло из стороны в сторону, и не только из-за ухабов дороги, но и под действием ее внутренних конфликтов. Суд над человеческим благодушием. Или, может, в конце пути судить будут ее саму? В какой ипостаси она будет выступать в этом деле? Жертвой? Преступником?

Эльга знала, что сначала Фрэнк не собирался брать ее в эту поездку. Все изменили блокнот и записка. Он не мог их игнорировать, как и сама Эльга. Ее не пришлось убеждать, совсем напротив, но он не пожалел времени, чтобы объяснить ей, насколько опасен этот вояж. Она положила на это дело слишком много сил, чтобы не откликнуться на приглашение. Да, ее сердце действительно превратилось в беспокойное инородное тело в груди, но ей надо было обязательно сдержать обещание. Обещание идти до конца, которое она дала сама себе. Чтобы у нее была возможность смело глядеть в глаза Соне, даже если для этого придется пересечь всю Атлантику, забраться в самое сердце Колумбии и встретиться с жестокой истязательницей.