Персона

В жизни Эльга далеко не во всем верила в себя. Можно даже сказать, что очень часто этой веры ей недоставало. Но вот в чем она точно не сомневалась, так это в своей профессиональной компетентности, особенно в отличном владении цифровой рекламой и маркетингом. Это позволяло ей проводить любые встречи, демонстрируя уверенность, которая вносила в души собеседников успокоение. В тот день она смутилась. Ее смутил цинизм, доведенный, как ей показалось, до крайнего предела. Надменность, пренебрежение и презрение со стороны руководящих кадров ее не задевало. Отец когда-то привил ей иммунитет против такого рода личностей. Более того, она даже превратила это в одну из своих сильных сторон. Американские компании хорошо знали цену такому качеству, тем более, что на территории Франции количественное соотношение этой касты зашкаливало. Цинизм стал неотъемлемой частью арсенала. Чаще всего его пытались скрыть. Он напоминал собой жалкого дальнего родственника, которого стыдно показать другим. Чем выше поднимался по общественной лестнице человек, тем больше рушились стены его достоинства, и тогда этот дальний родственник превращался в аттракцион. Но в тот день, перед лицом этих «панцирных улиток», представителей досадного классицизма, он задел Эльгу за живое – тем, что принес ей зеркало и попросил в него посмотреть. И тогда она увидела себя в сером костюме торговки войной. Наглой тварью, зарабатывающей на жизнь на бедах других. Ее утопический мир дал трещину. Сначала удар показался мимолетным и легким, но потом пошли более глубокие трещины. Однако Эльга была настоящим профессионалом.

– Отлично, теперь мне все предельно ясно, – сказала в заключение она. – Вот какой план я хочу вам предложить.

В тот день директриса заронила в ее сердце зернышко, которое, помимо ее воли, пустило ростки. А сегодня превратилось в дерево, занимавшее так много места, что игнорировать его было нельзя. И присутствие Эльги на борту этого самолета было тому свидетельством.

Фюзеляж выровнялся и принял горизонтальное положение. Стюардесса объявила, что вскоре будет к услугам пассажиров. Многие из них воспользовались этим, чтобы встать и взять что-нибудь с багажных полок. Фрэнк положил ногу на ногу, повернулся в одну сторону, потом в другую. Несмотря на дополнительные по сравнению с классическим эконом-классом сантиметры, найти удобное положение, чтобы выдержать одиннадцать часов полета, оказалось задачей не из легких. Фрэнку к этому пришлось добавить и недостаток гибкости в его самом простом выражении.

Эльга схватила блокнот, обтянутый покоробившейся от времени кожей. Когда криминалисты тщательно его обследовали, Фрэнк ей его вернул. С тех пор он постоянно был с ней. Она развязывала стягивавший его ремешок и открывала наугад страницу. Дневник читался на манер Библии. Она взяла первый попавшийся абзац и прочла его. Ей уже не раз доводилось пробегать его глазами, к нему она возвращалась каждый раз, когда мысли вновь тонули в трагических событиях ноября, пытаясь отыскать ответы на свои вопросы. Ей обязательно надо было найти смысл.

Наконец, Фрэнк уселся поудобнее. Он не знал, устроит ли его эта поза на время всего полета, да даже и на ближайший час, но пока все же как-то приспособился. Краем глаза он заметил, что Эльга открыла блокнот и углубилась в чтение. На его глазах она так поступала и раньше. Когда они ехали в такси в аэропорт Шарля де Голля и когда стояли в очереди к кордону безопасности. Фрэнк тоже не раз заглядывал в дневник, какие из этого следует извлечь выводы. От рассказанной в нем истории пошатнулись даже самые глубокие его убеждения. Он получил из него ответы, каких совсем не ожидал. После многих месяцев охоты с целью выяснить «почему», такой результат ему даже в голову не приходил.

Фрэнк по-прежнему испытывал в душе досаду от того, что прошел мимо чего-то важного. С каждой неделей, с каждым месяцем она его немного отпускала, но даже когда схлынула окончательно, после нее все равно остались следы. Он больше не был мастером трудных расследований. Это дело ему решить так и не удалось. Неудача повлекла за собой сомнения, укоренившиеся в потайных закоулках его «сверх-„я“». Он теперь видел их в глазах Ванно, членов своей команды и даже во взгляде Лоране.

Неужели эти сомнения существовали в действительности? Неужели непогрешимый флик и в самом деле исчез? Ответ не имел особого значения, он видел все сам.

Пролетев больше десяти часов, самолет зашел на посадку над Боготой. В огромном зеленом ковре появились серые пятна. Сначала, когда лайнер преодолел облачный слой, размером с булавочную головку, затем все более масштабными нагромождениями. Теперь можно было различить их сменявшие друг друга черты. Эльга прижалась лицом к иллюминатору. Перед ней открывалось все величие амазонского леса, и она дышала полной грудью, жаждая как можно быстрее его вкусить.