Перстень Луизы

А.С. Чуянов, объехавший 3 февраля 1943 г. районы, в которых шли бои, вспоминал: «Немецко-фашистские варвары уничтожили в Сталинграде 41 895 зданий, или около 90 % довоенного жилого фонда. Без крова осталось полмиллиона жителей города. Все городское хозяйство было разрушено. Перестали существовать 110 школ, 120 детских садов, 14 детских консультаций, 61 детские ясли. Фашисты сожгли и разбомбили 7 театров, Дом пионеров, Дворец физкультуры, 15 клубов и дворцов культуры, 2 цирка, 7 кинотеатров, 2 музея и зоопарк; горожане лишились 15 больниц, 68 амбулаторий и поликлиник, 6 родильных домов, физиотерапевтического, медицинского, педагогического и механического институтов; превратились в развалины десятки техникумов, научно-исследовательских институтов и станций, несколько десятков библиотек, в том числе областная библиотека, в которой хранилось 800 тыс. книг. Разрушены все предприятия.

Общий ущерб, нанесенный хозяйству Сталинграда и области, составил в денежном выражении более 19 млрд. руб. Материальные потери населения превышали 9 млрд. рублей».

Но фронту нужны были танки, орудия, минометы, боеприпасы. Поэтому правительство постановило в кратчайшие сроки вернуть к жизни Сталинградский тракторный завод, «Красный Октябрь», «Баррикады»…

Комсомольцев Микояновского района Астрахани собрали в здании Дома культуры рыбоконсервно-холодильного комбината. Всех прибывающих на собрание регистрировали с указанием не только фамилии, имени и отчества, но и адреса. Спрашивали почему-то и о родителях, делая какие-то пометки в журналах.

Седовласый секретарь райкома, прихрамывающий на правую ногу, вышел на сцену и заговорил о том, что происходило сейчас в Сталинграде. Страшную картину разрушения представлял он.

– Город лежит в развалинах. Не сохранилось ни одного из 126 предприятий, при этом 48 заводов стерты с лица земли. Мертвыми гигантами замерли «Красный Октябрь», «Баррикады», СТЗ! – громко говорил он. – И в этих условиях надо сделать все возможное, чтобы Сталинград восстал из руин, а предприятия в максимально короткий срок стали выпускать свою продукцию.

После паузы он продолжил, поглаживая рукой верхнюю часть бедра правой ноги:

– Обком партии и комсомола обращается к вам с призывом помочь сталинградцам восстановить свой город. Всю любовь к Отчизне необходимо вложить в труд, и каждый комсомолец должен сейчас же записаться добровольцем, ехать восстанавливать Сталинград. Отказом от поездки может служить только одно – болезнь.

Все зааплодировали. После того как зал утих, Елена встала со стула и громко произнесла:

– Я хочу, чтобы меня записали первой!

Зал будто взорвался выкриками, требуя, чтобы всех записали на восстановление города, остановившего наступление гитлеровских орд…

Елена по дороге домой оживленно обсуждала со своими подругами случившееся. Она заранее предчувствовала реакцию мамы на это, но чувство долга перед страной, оказавшейся в тяжелом положении, перед всеми советскими людьми захлестнуло, как волной, отодвинуло на второй план переживания о доме и близких.

Дома она не стала ничего говорить о своем решении сразу, но, когда мама вернулась с работы, она ее отозвала в сторону и тихо сказала, что ей надо собираться в дорогу. Для Марии Семеновны это оказалось ударом, она даже присела на стул и долго ничего не смогла сказать. После некоторого перерыва смогла лишь вымолвить:

– А как же я без тебя?

– Мамочка, кто же тогда, если не я? Ведь только мы, молодые и сильные, сможем поднять из руин Сталинград.

– Но это не игра в мяч и даже не работа в поле. Там, по сути дела, еще идет война. Там можно погибнуть в любой момент!

– Мы с подружками решили, что справимся! – выпалила Елена.

– Девчонки вы еще сопливые!

– Может, и сопливые, но сознательные! – резко оборвала ее девушка и выскочила из землянки.

Потом еще было много «душеспасительных» бесед с родственниками, которые так ни к чему и не привели. На товарном поезде Елена с другими молодыми астраханцами выехали в Сталинград.

2