Перстень Луизы

Она обошла вокруг озера и действительно наткнулась на ручей. Не задумываясь, пошла вдоль него. Ручеек становился все шире и глубже. Вскоре на его берегах завиднелись деревья. Около одного из них она присела и немецким штыком открыла консервную банку. Потом постирала одежду, развесив ее сушиться на дереве. Ласково поддувал теплый степной ветерок, словно возвращая утраченную память. До этих пор она ничего не могла вспомнить – даже своего имени и адреса. Помнила только лицо матери.

Головная боль несколько уменьшилась, но головокружение и тошнота продолжали беспокоить девушку. Двоение в глазах исчезло, но левое ухо так ничего и не слышало. В воде она увидела свое отражение и не узнала себя. Лицо осунулось, глаза отекли. Вокруг них – словно огромные очки фиолетово-желтого цвета. Губы потрескались и покрылись коркой.

Елена вновь и вновь пыталась хоть что-то вспомнить, но все было напрасно. Так и уснула она под деревцем, прижимаясь к стволу и скорчившись от холода.

Разбудила Лену резкая боль в ноге. Она машинально хлопнула ладонью и увидела крупное насекомое. «Слепень!» – вдруг мелькнуло в голове, и Лена вспомнила, что в детстве у речки ее кусала такая же тварь. Вот только где это было?

Елена понимала, что ей надо идти, но куда? Вдруг в голове стали мелькать знакомые строения, подружки, с которыми она играла во дворе. И вновь перед глазами встал образ матери. Она как будто говорила: «Вставай и иди вперед!»

В конце концов девушка решила идти вдоль речки, сообразив, что та рано или поздно вольется в Волгу. Шла под палящим солнцем целый день.

«Домой, домой, домой!» – в голове неотступно билась одна мысль.

Глотая вязкую слюну, она вдруг вспомнила большой стол, за который садились все родственники, жившие у них во дворе после начала войны. Лиц не было видно, но ясно представлялось, что это женщины и девочки. Только один мальчуган лет пяти неугомонно бегал от одной табуретки к другой. Женщины отламывали ему по кусочку вареной картошки, которая делилась на всех поровну. Когда мальчишке предлагали куски рыбы, которой было много на столе, он отмахивался…

Солнце почти спряталось, но Елена продолжала идти вперед в направлении деревьев, которые показались вдалеке. Над ними кружились птицы.

За деревьями была Волга. Это в ней она с раннего детства научилась плавать и нырять, здесь они с Николаем ловили на блесну окуней и судаков, а летом – на «закидушку» – лещей, сазанов, а иногда и стерлядей. Здесь, в пересеченной живописными заводями местности, среди зарослей камыша, густого ивняка и редкого тутовника, среди полян, полных желтых лютиков и лебеды, она научилась чувствовать природу. Так говорила бабушка, чьи серо-зеленоватые глаза напоминали цвет волжской воды…

Лена зашла в реку и напилась родной воды, потом сняла с себя одежду и нырнула. Это было таким блаженством! Даже пропало куда-то чувство голода, которое давно уже не покидало девушку.

В это время что-то тупое и холодное ткнулось ей в ногу – Лена даже испугалась. Но, внимательно приглядевшись, она увидела голову осетра, а затем и его перевернутое кверху брюхом тело. Девушка быстро просунула руку в жабры (так она это делала, когда ее брали с собой на осетровый промысел) и подтянула рыбину к себе. Осетр оказался крупным, килограммов на двадцать. Он постоянно открывал пасть, как будто ему не хватало воздуха. На брюхе у него была глубокая рана.

– Ах ты, бедняга! Выходит, на войне и рыбу могут ранить… – приговаривала девушка.

Ей очень хотелось есть. Она понимала, что если сейчас вытащить осетра на берег и разделать его немецким штыком, то можно будет утолить чувство голода даже сырой рыбой. Но ей стало так жаль этого бедного осетра, поневоле попавшего в мясорубку войны, что она оттолкнула его подальше от берега. Может, выживет…

Осетр махнул хвостом и ушел под воду. Что его ждет? А что ждет ее?

Елена не стала себя успокаивать и жалеть. Она вышла из воды и пошла вдоль реки вниз по течению. И эти настойчивость и целеустремленность вознаградили ее. Девушка вспомнила, что жила в Астрахани, на улице Красных Зорь, которая расположена в районе реки Болда, недалеко от рыбокомбината. Вспомнила, что у нее много родственников, в числе которых – ее самые любимые – мама и бабушка. И это придало ей сил.

Через некоторое время послышался лай собак…

6

Товарный состав переехал через Болдинский мост и остановился у стрелки. С задней площадки последнего вагона медленно сошла девушка. Одежда на ней висела, как на чучеле, волосы свалялись, глаза лихорадочно блестели. Ни дать ни взять – нищенка-побирушка, каких много появилось в войну. Это была Елена.

Вряд ли сейчас кто-нибудь узнал бы в этом страшилище веселую, стройную, симпатичную Лену с улицы Красных Зорь…

Она прошла мимо льдобазы, где женщины в теплой одежде убирали несколько слоев сплетенного в виде ковров чакана[15], открывая громадные кубы льда, уложенные друг на друга и напоминающие высокий холм. Этот лед был нужен для хранения рыбы на комбинате и транспортировки ее в другие регионы.