Пертская красавица

– Я слышу стук копыт. Вам виден из окна весь двор, преподобный отец. Поглядите и скажите нам, кто там спешился. Не Ротсей ли?

– Прибыл благородный граф Марч со своей свитой, –

сказал настоятель.

– Сильный при нем отряд? – спросил король. – Его люди входят во внутренние ворота?

Олбени тем временем успел шепнуть королю:

– Не бойтесь ничего, ваши бранданы 31 ждут во всеоружии.

Король с благодарностью кивнул, между тем как настоятель, глядя в окно, отвечал:

– При графе два пажа, два дворянина и четверо слуг.

Один из пажей направился к главной лестнице следом за своим господином – несет его меч. Остальные задержались во дворе и… Benedicite32… что такое?.. Тут бродячая музыкантша со своей виолой приготовилась петь под королевскими окнами. И это в монастыре доминиканцев, как на каком-нибудь постоялом дворе! Я сейчас же велю вышвырнуть ее вон.

– Не надо, отец, – сказал король. – Позвольте мне ис-

31 Обитатели острова Бьюта звались бранданами. Происхождение этого имени точно не установлено, хотя очень похоже, что прав доктор Лейден, когда производит его от святого Брандана*, покровителя островов в устье Клайда. Бьют был вотчиной короля, а его уроженцы – королевскими слугами и телохранителями. Знатное семейство Бьютов, владеющее островом в настоящее время, представляет собой древнюю незаконную ветвь королевского дома.

32 Благослови нас небо (лат.)

просить милости для бедной странницы. Она служит так называемой Веселой Науке*, но та, увы, печально сочетается с невзгодами, на какие нужда и беда обрекают бродячий люд, – и в этом он схож с королем. Все вокруг кричат венценосцу: «Славься, славься!», а он тоскует по той почтительной любви, какою самый бедный йомен окружен в семье. Не чините страннице помехи, отец: пусть, если хочет, поет во дворе солдатам и йоменам, это их удержит от ссоры, почти неизбежной, раз их необузданные хозяева враждуют между собой.

Так говорил добросердечный и слабовольный монарх, и настоятель поклонился в знак согласия. Между тем граф

Марч, в обычном по тому времени кафтане для верховой езды и с кинжалом у пояса, вошел в приемный зал. Пажа, несшего за ним его меч, он оставил в прихожей. Граф был красивый, статный мужчина, белолицый, с густою светлой бородой и волосами и голубыми глазами, сверкавшими как у сокола. Его лицо было бы приятным, когда бы не отражало в своих чертах раздражительность и горячность нрава, которым феодальный властитель в сознании своего могущества слишком часто давал волю.

– Рад вас видеть, лорд Марч, – сказал король, сделав изящный поклон. – Вы давно не показывались на нашем совете.

– Государь, – ответил Марч, почтительно склонившись перед королем и кивнув высокомерно и холодно герцогу

Олбени, – если я не присутствовал на совете вашей милости, то лишь потому, что место мое заняли более угодные вам и, бесспорно, более разумные советники. Теперь же я явился только сообщить вашему высочеству, что вести с английской границы ставят меня перед безотлагательной необходимостью возвратиться в свои поместья. Подле вашей милости остается мудрый политик – милорд Олбени, ваш брат, с ним вы можете советоваться, а также могущественный и воинственный граф Дуглас, который будет приводить ваши решения в действие. Я же могу быть полезен только на моих собственных землях, а потому, с соизволения вашего величества, я намерен немедленно туда вернуться, чтобы исполнить свою обязанность стража восточных рубежей.

– Вы не поступите с нами так нелюбезно, кузен, – возразил государь. – Ветер несет дурные вести. Злополучные горные кланы опять готовятся к мятежу, и даже спокойствие нашего собственного двора требует присутствия мудрейших наших советников, чтобы обсудить необходимые меры, и наших баронов – чтобы выполнить то, что мы постановим. Неужели потомок Томаса Рэндолфа покинет в час нужды правнука Роберта Брюса?*

– Я оставляю при нем потомка многославного Джеймса

Дугласа, – ответил Марч. – Сей лорд похваляется, что, как только он вденет ногу в стремя, вслед за ним седлают коней не менее тысячи его телохранителей, и, полагаю, монахи

Абербротока клятвенно это подтвердят 33 . Несомненно, Дугласу и его рыцарям будет легче обуздать бесчинную ватагу диких горцев, нежели мне дать отпор английским

33 Сетования монахов Абербротока по поводу слишком высокой чести, какую оказал им граф Дуглас, явившись к ним погостить со свитой в тысячу человек, вошли в поговорку и неизменно поминались всякий раз в последующие времена, когда шотландские церковники корили знать, ущемлявшую церковь по давнему своему неодолимому тяготению к ее богатствам. (Прим. автора.)

лучникам и силам могущественного Генри Хотспера*. К