Первая чаша

Неверное взаимодействие с материей может привести к появлению разрыва – ложного портала, не имеющего выхода. До конца данное явление не изучено, доподлинно известно лишь то, что маг, совершивший ошибку, исчезает вместе с созданным порталом. Дальнейшая судьба этих несчастных подвергается сомнению со стороны ученых, изучавших закономерности этого процесса. Некоторые склоняются к мнению, что маг, попавший в ловушку, на самом деле просто появляется в другом месте, возможно смертельно опасном, но сам переход его не убивает. Другие настаивают на том, что сам вход в такой разрыв означает неминуемую гибель. Есть третье непопулярное мнение, будто сотворивший неверное заклинание не погибает, а остается запертым в портале без выхода. Впрочем, ни в одном случае невозможно установить, жив он или мертв, поскольку до сих пор ведутся споры о сущности обратной стороны материи эфира, составляющей энергетическую основу нашего мироздания. Неизвестно, каково там течение времени и есть ли условия для выживания, подобны ли они законам природы, существующим в нашем мире (См. Параграф 44. Взаимодействие с энергией стихий)».

Выдержка из «Теории Измерений», автор Андреас Дэ Красс, магистр Тенерийской Академии Магических Искусств, позже — настоятель Андреас, основатель Полуденных Врат. 3224 год, Век Крови.

Орея снова бросили в колодец, куда он сумел упасть без новых травм, сумев сгруппироваться. Он сел, привалившись к стене, и уткнулся лбом в колени. Его жизнь что, в самом деле, закончится вот так? Его казнят за преступления, которые он не совершал?

Голод терзал его живот, но становился чем-то незначительным перед страхом смерти. Монах боялся открыть глаза, он не хотел сидеть в этом колодце и тихо молился, хотя его мысли спутались.

– Эй, монах, – раздался тихий голос сверху, и Орей поднял голову, тут же зажмурившись от яркого дневного света.

Над решеткой склонился человек, которого не получалось рассмотреть. Орей видел только черный силуэт на фоне неба.

– Это я, Урсан Мас Харун, – представился посетитель, его голос гулко отражался от стен колодца. – Отец велел мне прийти сюда и расспросить тебя без свидетелей. Вот, у меня есть для тебя кое-что, – кузнец просунул руки сквозь решетку, протягивая Орею сверток.

Монах с трудом встал и принял дар. В свертке оказалась холодная помятая сырная лепешка, в которую Орей тут же жадно впился зубами и проглотил, почти не почувствовав вкуса.

– Спасибо, да благословят тебя Высшие! – монах улыбнулся. – Ты... можешь меня вытащить отсюда? Я согласен… даже стать рабом и трудиться на вашу семью всю жизнь!

– Вызволить тебя не так-то просто. Слово моего отца хоть и имеет вес, но нашему роду не тягаться со всем советом. Люди слишком напуганы твоими действиями, – Урсан присел возле решетки. – Расскажи мне о моей матери. Это правда, что ты осквернил её могилу?

– Клянусь, я не хотел… ничего дурного… Дело в том, – дыхание Орея сбивалось от волнения, и он отвернулся, уставился на круглую лужу под ногами, чтобы продолжить нормально говорить. – Мой друг… Шамет… Он умер недавно в обители, и его тело захватил демон. Да, я ходил на кладбище, я обязан был проверить, не случилась ли такая же беда… с вашей матерью. Только проверить… и всё, – рассказал он своему нечеткому отражению, но обращаясь к кузнецу.

– Я был там. Могила не тронута, – подтвердил Урсан. – Ты там колдовал?

– Нет, это… это просто был свет… я…

– Но почему тогда ты сразу не пришел к нам? Мы могли бы вместе днем сходить до захоронений, отдать матери положенные ей почести и убедиться, что всё в порядке, – Мас Харун, похоже, не слишком верил слабым оправданиям Орея.