Первая формула [litres]

Между ними на столе стоит прямоугольный ящичек. Его крышка инкрустирована отполированными раковинами самых разных оттенков белого – от свежего снега до сверкающего жемчуга. Черная краска делит раковины на правильные квадраты. По краям выложена мозаика из зеленого стекла и синих драгоценных камней.

– Теперь рассказывай: зачем пришла? Что тебе требуется? Услуга, ответ на вопрос? Или и то и другое? Хочешь купить секрет? Или продать?

– Я ищу некое знание. Дантонио сказал: на подобные темы следует говорить только с тобой. Признаюсь, меня разбирает любопытство: в каких сферах ты оказываешь услуги? Что покупаешь, что продаешь?

Элойн подается вперед, и ее пальцы гладят латунную ручку шкатулки. Она приподнимает крышку. Внутри – набор для игры. Полированные пирамидки из черного камня размером с ее мизинчик и выпуклые белые диски, гладкие, словно мрамор. Есть еще несколько геометрических фигур – их названий она не помнит.

Мужчина кивает, признавая за ней право на вопрос.

– Покупаю и продаю, но не только. Что касается услуг – могу предложить все, что душе угодно. Скажу сразу: я не сумею ни приблизить тебя к владыкам нашей страны, ни ввести в Дель Солей. Нужен товар, в том числе контрабандный или ворованный? Хоть с суши, хоть с моря – достану и то и другое. Могу заставить пастырей мести полы в твоем доме, а они тебе и слова не скажут. Любой церковный деятель, кроме самого понтифика, спляшет под твою дудку, сенгера. Мне подвластно не все, но почти все, и каждая услуга имеет свою цену.

– И как же тебе это удается? – спрашивает Элойн сквозь зубы.

– Все покупается, все продается, услуга за услугу. Все местные паттены – мои, – небрежно указывает он рукой на дверь. – В каком-то смысле. – Он не дает гостье задать готовый сорваться с языка вопрос. – Вижу, ты удивлена? Думала, здесь заправляет Дантонио? Нет. Он лишь вывеска и груда мышц, привратник у моего порога. Делает то, что я считаю возможным ему отдать. Для того он и создан. Дантонио работает на меня и получает удовольствие от того, чем занимается. А за вывеской – мои деньги и мои мозги. Если желаешь подробнее, то все просто. Женщины и мужчины, находящиеся под крышей этого заведения, – куклы, которых я дергаю за веревочки. Они болтают между собой, иной раз спят с сильными мира сего, и от меня не утаится ни единый их поступок, ни единое слово. Их тайны становятся моими. Мои женщины пользуются большим спросом у знатных господ и дам. Даже у церковников. Те считают, что близки к богу, а я тебе скажу: от господа они страшно далеки.

Мужчина замолкает, указывая рукой на игровую доску, и Элойн расставляет каменные фигурки по полям.

– А что насчет этой игры? – интересуется она.

– Прежде чем мы приступим к обсуждению твоей просьбы, выполни мою. Нанеси мне поражение. – Продавец секретов бросает на нее многозначительный взгляд, намекая, что обыграть его почти невозможно. – Победишь – получишь льготу при исполнении своих желаний.

– Слова человека, имеющего в жизни все. И тем не менее нет главного: нечем развеять скуку…

Мужчина широко разводит руки и кивает – дает понять, что Элойн попала в точку. Вытаскивает кубик и кладет его в центр доски:

– Определим, кто ходит первым?

Элойн легким взмахом кисти уступает хозяину право первого хода.

Тот склоняется над доской, расставляя фигуры.

– Какие правила предпочитаешь? Принятые в Мутри или в Зибрате? Или правила западного приграничья? Признаюсь, мне не слишком нравится, как играют в Лаксине.

– Если можно, правила Зибрата, причем с сохранением обычая рассказывать истории, – отзывается Элойн, пряча улыбку.

Хозяин комнаты выгибает бровь, однако не спорит и бросает кубик. Четыре. Он двигает пирамидку по квадратикам и предлагает ходить Элойн.

Она выбрасывает шесть и тут же передвигает белый диск по кривой.

Игра продолжается при слабом свете свечей. Мужчина проводит свою пирамидку на противоположную сторону игровой доски.

– Я в жизни видывал всякое. Женщину с тремя грудями, мужчину с мошонкой больше головы. – Он вновь бросает кубик и прикрывает его ладонью. – А еще встречал дикую тварь со змеиной головой, крыльями летучей мыши и лапами льва. Пять.

Элойн впивается взглядом в руку, прикрывающую кубик:

– Лжец!

Тот убирает руку. На верхней грани кубика – две точки.

– Хорошая уловка, – говорит Элойн. – Пытался отвлечь меня небылицей? – Она забирает кубик и отодвигает пирамидку противника на три поля назад.

К тому моменту, когда свечи догорают, победа остается за Элойн.

– Признаюсь, сенгера, у тебя способностей к игре больше, чем я ожидал. Похоже, ты меня ввела в заблуждение. – Он насмешливо хватается за сердце.

– Уверена, ты переживешь проигрыш, – спокойно улыбается Элойн. – Итак, к делу? – Она кладет кошель на стол. – Мне нужны твои ответы. Денег хватит.

Наверное, хватит…

Мужчина складывает руки на груди и наклоняется к гостье:

– Что ты желаешь знать?

– Я ищу Песнь. Древнюю Песнь, которая старше самой Этайнии. Она была, когда многие из сегодняшних языков еще не появились.

Он откидывается на спинку стула и кладет подбородок на сплетенные в замок пальцы: