Первая формула [litres]

– Ненавижу это слово, особенно когда его используют подобным образом! Послушай меня! – Ее тон становится жестким, словно сталь ножа, которым она орудовала лишь несколько минут назад. – «Заслуживать» – чрезвычайно опасное слово. Многие не заслуживают злой судьбы, не заслуживают и счастья, так что сто раз подумай, прежде чем говорить о себе подобное. Сьета?

Марания погружается в молчание.

– Сьета?

Губы девушки трясутся, и все же, кивнув, она повторяет:

– Сьета…

– Вот и отлично. Усвой урок, милая. Будь осторожна, когда соглашаешься с утверждениями человека, которому приносишь доход. Неважно – услугами своими или телом. – Элойн даже не спрашивает, поняла ли ее Марания. – Я ищу одну маленькую таверну, где люди ведут разговоры не для посторонних ушей, укромное место, где торгуют секретами. Не знаешь такую?

Марания втягивает голову в плечи и съеживается, словно пытаясь спрятаться в скорлупе платья.

– З-знаю. Это «Черная бочка». Заправляет в ней Дантонио, и там обмениваются тайнами и обделывают разные другие делишки.

– Хочешь сказать, он продает женщин любителям наслаждений?

Ответа Элойн не ждет, однако Марания подтверждает:

– Да, продает.

– С кем там лучше поговорить? С самим Дантонио?

– Смотря о чем, – пожимает плечами девушка. – В любом случае в «Черной бочке» он хозяин, мимо него не пройдешь. Если на твои вопросы не ответит он – ответит один из его людей. А если тебе нужен Магаэль – то он арендует в таверне комнатку для своих дел. Никто не осмеливается его беспокоить, пока он сам не пригласит.

Элойн, обдумав слова Марании, делает ей знак продолжать:

– Чем занимается Магаэль?

– Я не знаю, – пожимает плечами Марания. – Нам не позволяют с ним говорить. Собственно, мы не разговариваем ни с кем из мужчин в таверне, если только…

– Если Дантонио не прикажет позабавить клиента, и не только разговором? Сьета?

– Сьета…

– Похоже, мне нужно побеседовать с обоими. Отведи меня к ним.

– Сьета, сенгера.

Марания берет Элойн за руку и ведет по переулку.

* * *

Таверна «Черная бочка» во всем напоминает «Три сказания», хотя, с другой стороны, роднит их только назначение заведения. Шум, царящий в зале, стихает, стоит Элойн переступить порог. Похоже, новую посетительницу пытаются убедить в том, что здесь и до ее прихода висела тишина. Средоточие молчания – черная стойка, на первый взгляд сделанная из угля, а не из дерева. Стены и балки окрашены в мрачные цвета. Видимо, таверна хранит собственную историю и порождает особенное безмолвие.

«Черная бочка» знавала пожары и все же выстояла. Судя по всему, желающих отчистить следы огня за долгие годы не нашлось, а это кое-что говорит не столько о самой таверне, сколько о ее хозяевах.

Шесть человек, толкая друг друга локтями, сидят за маленьким столом. На каждом – одежда из грубой холстины и кожи. Видно, что все они – люди, привычные к тяжелой работе и несладкой жизни. Историю их можно прочесть по лицам. Старые шрамы бороздят бронзового оттенка кожу, словно след от рыболовной сети.

Все шестеро следят за Элойн и Маранией, пока те пересекают зал. Тихо переговариваются, как делают мужчины, подсчитывая содержимое кошеля перед покупкой.

Моментально вспылив, Элойн невольно тянется к кожаному ремешку на бедре и вдруг чувствует на своем плече мягкую женскую ладонь. Марания многозначительно сжимает пальцы, а ее испуганный взгляд говорит сам за себя. Элойн берет себя в руки и оправляет юбку.

Осматривается вокруг. Теперь о «Черной бочке» ей известно все, что надо знать.

На галерее, поднимающейся над залом, рядком стоят женщины, одетые примерно так же, как и Марания. Шестеро мужчин разглядывают их снизу.

Еще один сидит у стойки бара, посматривая в зал с привычным безразличием, однако не приходится сомневаться, что ни одна мелочь от его внимания не укроется. Лицо у него ястребиное, с крупным крючковатым носом и острыми скулами. Удобная, свободного кроя серая одежда в темном зале выглядит ярким пятном. Рука, не скрываясь, покоится на рукояти острого ножа. Яснее ясного, что оружие мужчина пускал в ход далеко не раз.

Здесь точно не то место, где рассказывают истории. Здесь они начинаются, а многие из них – заканчиваются.

– Это и есть Дантонио, – дышит Элойн в ухо Марания.

Затем тихо бормочет себе что-то под нос, однако острый слух певицы улавливает ее слова: «Рахоме диавелло, Солюс…» Марания кладет ладонь на сердце, подносит ее к губам и вытягивает над головой.

Элойн быстро переводит в уме слова молитвы: «Избавь меня от дьявола, господи…» Стоит ли говорить, что бога здесь днем с огнем не сыщешь, а вот нескольких богоотступников – запросто.

– Спасибо, Марания, ты мне очень помогла. – Элойн целует девушку в щеку. – Дальше я сама справлюсь. Поди отдохни.

Девушка делает попытку запротестовать, однако, взглянув в решительное лицо спасительницы, захлопывает рот. Низкий реверанс, взгляд украдкой в сторону владельца таверны – и она исчезает так быстро, словно ее и не было в зале.