Первая формула [litres]

– Говорил уже… Два раза говорил! – Тьяго постучал костяшками пальцев по столу. – Держи свои сомнения при себе – и не накличешь беду. Времена сейчас плохие. Инфанты грызутся, я вижу признаки зловещих предзнаменований. Если принцы начали лить родственную кровь – народ в свои дрязги втянут обязательно. Ну, скажи, что это не так!

Все трое помолчали.

– Все, хватит уже болтать о странностях, противоестественных штуках и демонах! Сьета, Донио?

Старик что-то пробормотал себе под нос, и троица погрузилась в молчание. Должно быть, пришли к согласию.

Дэннил зачерпнул полную ложку меда. У меня на родине столько в чай не кладут, однако запад славится своими излишествами. Подтолкнув ко мне кружку, он хмыкнул:

– Ну, пожалуй, я бы взял с тебя оловянный бит.

– Многие таверны не заставляют сказителей платить за дешевый чаек. Уж меня – точно, – улыбнулся я. – Уверен, сегодня вечером ты окупишь эту кружку стократ.

Дэннил молча закатил глаза.

Я потянулся за кошелем. Порылся в тяжелых складках плаща, разыскивая нужный карман, однако тот был пуст. Округлив глаза, я похлопал себя по бокам. Кошель не появился. Испарился, исчез – сомневаться не приходилось.

– Что-то случилось? – спросил Дэннил, глядя на мое растерянное лицо, и я выжал из себя грустную улыбку:

– Похоже, придется сегодня вечером рассказать не одну, а две истории, и каждая из них должна оказаться лучше вчерашней…

– Почему? – вздернул бровь хозяин заведения.

– Потому что за хорошие истории платят, а за две – больше, чем за одну. Если я собираюсь расплачиваться за напитки – значит, мне потребуются деньги.

Я предъявил Дэннилу подкладку пустого кармана, и он, немедленно сообразив, в чем дело, расхохотался. Уж чего-чего, а такого я от него точно не ожидал.

Прикрыв лицо рукой, мой трактирщик трясся от смеха. Отсмеявшись, покачал головой:

– Ох, вот так фортель, а, Рита? – Переведя дух, он продолжил: – Похоже, наша певица тебя обставила… Ну и нечего распускать руки, руки надо держать у кошеля с деньгами! Уж не знаю, как ты ведешь себя в чужих землях, сказитель, но в этих краях все время следует быть начеку. Какой-то мудрец говорил: «Джентльмен никогда не упустит своего кошеля из виду».

Я заворчал, вспоминая собственные слова, сказанные в разговоре с Элойн. Я – не джентльмен. Были времена в Империи Мутри, когда я с легкостью срезал чужие кошели.

Похоже, расслабился – и о своем же собственном опыте забыл напрочь. Старые навыки выживания уступили место новым, ибо теперь у меня была другая жизнь и другая личность. Ни истории, ни имени, лишь репутация мастера своего дела и слава, заработанная под мантией сказителя.

– Видимо, и вправду ее рук дело. С другой стороны, если у мужчины есть мозги, денег он всегда раздобудет.

Почти всю мою сознательную жизнь так оно и было. Какая разница? Подумаешь, новая роль. Только и требуется, что дать хорошее представление.

И я сотворю здесь настоящий шедевр.

Сзади раздался тяжелый стук, и мы дружно обернулись. В таверну вошли два незнакомца.

Первый из них напомнил мне оголодавшего седого лиса. На голову выше меня, словно его взяли и насильно вытянули в длину. Руки почти до колен, как нарисовал бы ребенок. Узкие штаны и рубаха без рукавов – в песке и дорожной пыли. Темные волосы падают до линии подбородка. Ветра спутали его шевелюру, а долгий путь истончил ее и лишил здорового блеска.

Внимательно оглядев зал, лис задержал свой взгляд на мне. Глаза у него были медового цвета, но тусклые и туманные.

Похоже, какая-то глазная болезнь.

Двигался этот человек скованно, словно провел несколько ночей на голом полу, теперь же мучился от боли в суставах.

Я слегка переменил позу и, не оглядываясь, спросил у Дэннила:

– Знаешь его?

Хозяин заведения покачал головой и взялся натирать совершенно прозрачную кружку. Полировал ее так, словно больше ничего в жизни его не интересовало.

Подобную сосредоточенность обычно проявляют лицедеи, повторяя давным-давно заученные реплики. Еще так ведут себя трактирщики, в заведении у которых нередко случаются неприятности. Если сделаешь вид, что занят и ни на что не обращаешь внимания, – тебя не тронут.

Разве можно его за это винить?

Из-за спины лиса вышел второй посетитель, хотя как ему удавалось прятаться за своим приятелем – загадка. Подобный фокус объяснить сложно.

Сложением он походил на портового грузчика: под слоем жира перекатывались могучие мышцы, а кожа потемнела от загара. Эту глыбу словно вылепили из огромного куска глины, над которой скульптор забыл поработать резцом. Лицо увесистое, глаза – холодные, серые, с зеленоватыми проблесками оттенка пожухшей полыни.

Волос у гиганта не было, не было и бровей, зато он щеголял короткой бородкой, заплетенной в ржаво-красную косичку длиной с палец. Видимо, краска для волос, которой охотно пользуются в местах вдоль долгого тракта из Империи Мутри в Зибрат.