Первая формула [litres]

Тон Дэннила не оставлял сомнений: вступать в споры по этому вопросу он не желает. И все же ему придется меня выслушать.

– Еще как сделает, и не только для нас пятерых, – ткнул я пальцем себе за спину.

Дэннил замедлил движения, однако глаз от стойки не оторвал.

– Почему?

– Потому что только здесь многие найдут убежище от забот и тревог. Для этого и существуют таверны. Зачем еще нужны заведения, где можно поделиться хорошей историей и послушать музыку? Таверны предлагают передышку, недолгую свободу. Думаешь, только у нас сегодня были неприятности? – Я по-прежнему говорил тихо, хотя и добавил в голос жестких ноток. – Многим ли из местных пришлось увидеть, как два чужака пытаются убить их клиентов? У кого из них сегодня пролилась дома кровь?

Наконец Дэннил оторвался от своего занятия и, как я и ожидал, уставился сквозь меня.

Я не собирался с ним браниться. Ни к чему хорошему это не приведет. Состояние трактирщика понятно: тот словно лежит на горячих углях – обжечь они уже не обожгут, а боль причинят.

– У каждого свои трудности, Дэннил. Для тебя самое страшное – сегодняшние события, для твоих клиентов – что-то другое, и от подобных страхов нельзя отмахнуться. Мы ведь не вправе судить: у одного беда, а другой переживет… Всем трудно, и этого достаточно. Каждому требуется место, где можно на время забыть о заботах. Тебе, между прочим, тоже.

Рука трактирщика замерла на стойке. Он скомкал тряпку, напрягся и наконец перестал упрямиться. Его плечи поникли, и Дэннил раздраженно вздохнул:

– Рита пилила бы меня пару циклов подряд, причини я боль человеку, которому и без того тяжко.

Я промолчал. Пусть выкарабкивается сам. Не всегда следует подавать руку помощи человеку, желающему выбраться из трясины усталости и отчаяния. Ему необходим хороший слушатель, который иногда будет вставлять нужные реплики. Чаще всего люди просто желают высказаться.

Кстати, искусный сказитель умеет не только хорошо говорить, но и прислушиваться к своей публике. Наблюдать за ней, постигать ее тайны и желания.

– Возможно, ты прав, и нам всем станет лучше, если зал наполнится людьми, желающими повеселиться или утопить печаль в кружке эля в компании друзей. – Свернув тряпку, Дэннил забросил ее на плечо и глянул в темный угол: – Тьяго, Донио, Мигель, снимите доски с дверей.

Из угла зазвучали возмущенные голоса. Похоже, троица наконец накопила некоторый запас жизненных сил.

Дэннил мигом поставил стариков на место:

– Мы забили двери, чтобы уберечься от беды, но, похоже, просто заперли ее в таверне. Снимите доски. Или вы собираетесь втроем выпить и оплатить столько эля, чтобы я смог содержать это заведение?

Троица тут же вскочила и принялась голыми руками отрывать с мясом приколоченные доски. Несколько минут мучительных усилий – и двери распахнулись.

Дэннил, удовлетворенный успехами стариков, неторопливо вернулся за стойку, хотя по его лицу продолжала бродить тень сомнения.

Я понимал его тревогу. Молчать не следовало – нужно успокоить хозяина таверны.

– Боишься, что здесь опять появятся чужаки? – Слово «чужаки» я выдавил с трудом, ибо на языке крутилось кое-что иное. Однако в таком богобоязненном краю, как Этайния, не всегда следует называть вещи своими именами.

«Три сказания» – точно не место для демонов. Демоны – выдумки, небылицы, которыми таверна с удовольствием потчевала посетителей. Темные сущности и чудовища жили лишь в легендах, однако никто и никогда не предполагал, что они перешагнут порог заведения и попытаются напасть на клиентов. Так или иначе, невозможное случилось, и тень воспоминания теперь всегда будет таиться в дальнем уголке мозга моего трактирщика. В его душе поселится страх, и Дэннил никуда не денется от вопроса «а что, если?..».

Всего три слова, зато сколько в них силы… Сильному духом человеку этот вопрос внушит надежду при скромных шансах на удачу, что оставляет ему условный противник. Человек слабый, наоборот, погрузится в пучину отчаяния, решив, что злой судьбы не избежать. Я в своей жизни побывал и в той, и в другой ипостаси.

Дэннилу сейчас требуется первый вариант.

Я положил ладонь ему на руку и решительно сжал его предплечье:

– Скорее всего, сегодня твое заведение посетят лишь гуляки и усталый после тяжелого дня люд, желающий вкусно перекусить и послушать интересную историю. Что касается последнего – можешь рассчитывать на меня, если, конечно, готов обеспечить им хорошую еду. – Я приподнял бровь, ожидая ответа.

Дэннил тяжело вздохнул и прикрыл мою ладонь своей кистью:

– Готов, готов… – Обойдя стойку вокруг, он встал подле меня, не переставая посматривать на открытую дверь. – Надо бы сбегать разыскать хотя бы одну из девочек, чтобы прислуживала посетителям. Наверняка уже пошли слухи, что я закрыт. Вряд ли кто-то из работниц явится по собственному почину. А народ-то придет…

Не успел он закончить, как в дверном проеме появилась группа людей. Мужчина, стоявший во главе длинной очереди, заглянул в зал и неуверенно посмотрел на Дэннила.