Первая формула [litres]

Дворец же словно впитал в себя краски легких летних облаков и снежных шапок на далеких горах. Ни пылинки, ни изъяна.

Проход к нему был открыт, однако на пути у меня встали четверо столпившихся под аркой ворот стражников.

Не пастыри – одеты совсем иначе. Слава богу, не придется иметь дело с вооруженными религиозными фанатиками.

Все четверо – в черных стеганых одеждах с горизонтальными серебристыми вставками поперек груди. Штаны тоже черные. Шлемов на охранниках не было, а впрочем – вряд ли они требовались. Длинные копья с широкими плоскими наконечниками заставили бы задуматься любого здравомыслящего человека.

Мое же здравомыслие давно было под вопросом, а с годами разум все больше от него отступал. Приближаясь к черной четверке, я улыбнулся, сделал приветливый жест, и стражники одновременно направили копья в мою сторону.

Будучи бывшим лицедеем, я оценил их безупречную слаженность. Замедлив шаг, обхватил обеими руками посох, оперся на него всем весом и ссутулился, хотя с утра чувствовал себя превосходно, разве что ломило поясницу после долгих часов сна. Словом, выглядел я сейчас на несколько десятков лет старше своего возраста, и боль в спине была очень кстати.

Я заковылял вперед, уныло опустив плечи. Безобидный старик, что с такого взять…

Так или иначе, копья охранники не опустили. Дисциплинированные ребята. За ними мелькнул еще человек в ярко-красном, словно цветущий мак, наряде. На плечах – золотые позументы, спускающиеся на грудь и образующие фигуру льва, протянувшего лапу к солнцу. Волосы уложены в модном у знатных господ стиле: длинные, напомаженные и свободно свисающие до плеч.

Сделав несколько шагов в мою сторону, мак остановился, словно одно его присутствие должно было заставить пришельца поспешить прочь:

– Имя, приглашение, причина, по которой эти замечательные алаброзцы не должны поднять тебя на копья?

Его суровый вид не оставлял сомнений: приказ покончить с нежеланным гостем он отдаст не колеблясь. Буду умничать – точно навлеку на себя неприятности.

Хорошо, скажем правду.

Выпрямляться я не стал, хотя дешевый театральный трюк вряд ли обманул мака. Все же гвардейцы пока не склонны видеть в моей персоне угрозу, а внешний вид нередко имеет огромное значение.

– Я – сказитель. Приглашения не имею, да оно сказителям никогда и не требовалось. Если обратишься к своим господам, они наверняка поведают тебе все, что ты желаешь знать. На последний же твой вопрос отвечу так: когда меня последний раз пытались ткнуть копьем, для нападавшего попытка закончилась плохо.

Угрожать я не собирался, однако дал маку увидеть в моих глазах сталь.

Надо отдать ему должное – он невозмутимо продолжил допрос:

– Я попросил тебя назвать свое имя и род занятий. Ты туг на ухо или просто глуп? Предлагаешь доложить о тебе как о Человеке в красном плаще?

Пришлось обратить его внимание на мой посох.

– Я много лет как отказался от своего имени и посвятил себя одному-единственному делу. По нему меня и признают. Не по имени.

Я свернул ткань разума, однако грани с самого дня пересечения границы Этайнии пребывали в плачевном состоянии. Впрочем, так продолжалось уже давно.

Для представления сойдет, для чего-то более серьезного – нет.

– Вент, Эрн!

Я тронул наконечник посоха – когда-то он считался подлинным посохом плетущего, – сплел потоки воздуха и повторил формулу, растянув воздушное кольцо в древний забытый круг огня. С наконечника взметнулось пламя и, превратившись в огненный шар, повисло перед гвардейцами, словно миниатюрное солнце.

Одно из копий дрогнуло – то ли от страха, то ли от желания немедленно проткнуть мне сердце. Скорее всего, и от того, и от другого.

Я стоял будто скала и читал мысли человека в красном, словно открытую книгу, наблюдая, как тот присел, зачарованно глядя на огонь.

Наконец он дернул уголком рта:

– Ах, так ты не просто рассказчик. Ты – сказитель… Понятно. Все же попрошу тебя подождать здесь, а я выясню, какого уровня гостеприимства ты заслуживаешь. Сьета?

Я кивнул, однако пламенный шар не погасил. Пусть охранники не забывают, с кем имеют дело, – на случай, если кто-то из них надумает решить вопрос со мной самостоятельно. Измененное состояние разума заставило меня выпрямиться, и маленькое солнце почти без усилий с моей стороны висело в воздухе. Вроде бы простенький трюк, однако он вдохнул в меня совершенно иные чувства.

Я успокоился, погрузившись в знакомую среду, и ощутил в себе прежний огонь, который приходит с возбуждением, голодом, гневом и страстью. Вспомнил то, что маленький Ари видел в мерцающих оранжевых всполохах. Мои плечи расправились; я гордо стоял перед стражниками, ожидая возвращения человека в красном.

Тот не заставил себя долго ждать. Шел быстро, почти бежал – его кожа блестела от пота. Когда он приблизился, я разглядел текущие по лицу струйки. На этот раз мак подошел ближе и сделал приглашающий жест:

– Прошу следовать за мной, господин. Буду только рад проводить тебя в апартаменты, специально выделенные до самого конца твоего визита.