Первая формула [litres]

– Прости, маэм… Я оговорился. Конечно, от молодой.

Она смягчилась и, сделав шаг в сторону, подобрала мой посох.

– Похоже, палка тебе пригодится.

Я пробормотал слова благодарности.

– Давай-ка зайдем внутрь, и кота твоего занесем.

– О нет, мне не совсем…

Она пропустила возражение мимо ушей, ухватила меня за рукав и потянула за собой с такой силой, что я не смог устоять. Толкнув заднюю дверь «Очага», она усадила меня прямо на пол тесной кухни.

– Места здесь немного, шибко не рассядешься, но ты уж потерпи. Семи промоет тебе лицо и руки, а я сварганю какой-нибудь еды.

– Это не моя кровь, – заявил я и несколько раз сжал и разжал кулаки, убедившись, что замерзшие пальцы работают.

Подробно рассказывать, какие увечья получили враги, я не стал, да и женщина словно не расслышала моего замечания.

– Монеты у тебя имеются?

– Имеются.

Моя спасительница принялась отдавать приказы маячившей за ее крепкой спиной девушке.

– Если желаешь особенного угощения, то я не в настроении. Обойдешься тем, что найду, джи-а?

– Джи.

Не знаю, сколько прошло времени, и все же наконец передо мной появились две деревянные миски с теплым, нарезанным кубиками картофелем, сдобренным куркумой и специями. Еще мне принесли бульон с кусочками красного мяса, о котором я и не думал просить, но горячей пище обрадовался. К бульону полагалась лепешка с замечательной поджаристой корочкой, щедро намазанная стекавшим с краев маслом. Напоследок на столе возникло маленькое оловянное блюдце с вареным шпинатом и рассыпчатым сухим сыром.

– Давай ешь, – грозно сказала женщина.

Мы с котенком приступили к еде с неожиданным для себя аппетитом, а когда насытились, спасительница вернулась с девушкой моего возраста. Видимо, дочь – уж очень похожа.

– Семи о тебе позаботится.

Я молча кивнул. Сил говорить не осталось, да и стыдно было – столько беспокойства причинил добрым женщинам…

Семи принесла тонкий, наполненный снегом бурдюк и прижала его к моему лицу, где уже намечались синяки. От холода у меня перехватило дыхание, а потом боль утихла, и я расслабился.

– Котенок твой, похоже, голодал, да и ты от него недалеко ушел.

Хм, Эстра говорила то же самое…

– Ну, значит, мы – два сапога пара, – язвительно и довольно грубо произнес я. Если мой издевательский тон и задел Семи, она ничем этого не показала. – Ой, прости, я не хотел…

Девушка прижала холодный бурдюк к моим губам, прервав поток извинений.

– Ты далеко не первый, кто мне грубит, и уж точно не последний.

Я снова рассыпался в извинениях, проталкивая слова сквозь зажимающий рот бурдюк:

– Избили, вот и злюсь. Не хотел тебя обидеть. Прости еще раз.

Семи окинула меня внимательным взглядом и спокойно кивнула.

– Не знала, что ученикам в Ашраме дозволяют держать домашних питомцев.

– Никто и не дозволяет.

– Где же ты его прячешь? – удивилась она.

– Нигде не прячу. Это вообще не мой котенок. Нашел на улице.

– То есть ты ввязался в драку из-за бродячего кота?

Я мотнул головой.

– Похоже, ты умом не блещешь.

Я сердито вытаращил глаза, готовясь сказать что-нибудь обидное, однако девушка искренне рассмеялась.

– Глупый, но милый. – Она почесала котенка за ухом, и тот блаженно заурчал. – Что собираешься с ним делать?

Вот этого я как раз не знал и решил не отвечать.

Семи закончила заниматься моими ранами, и я вытащил из кармана серебряную монету – следовало отплатить за доброе отношение, к тому же меня в буквальном смысле спасли.

Наверное, это баснословные деньги, однако в какую сумму должен был я оценить свою жизнь? Будь у меня золотой, я не задумался бы отдать и его. Однако золотого не было – осталось лишь несколько серебряных монет.

Семи с матерью попытались убедить меня, что им столько не нужно, и я, подражая им, сделал вид, что уговоров не слышу.

Вышел я также через заднюю дверь, сунув котенка под плащ и завернув его в складки теплой мантии. К моему облегчению, на обратном пути он молчал. И слава богу – сегодня на мою долю приключений хватило. Я вновь обследовал торговую площадь Гала, на которой когда-то спрыгнул с повозки Ясима.

Лудильщика не было.

Поговорив с торговцами на улице и выяснив, что в город желто-зеленый фургон не заезжал, я совсем пал духом. Сдавшись, мрачно побрел к лестнице, ведущей в Ашрам.

– Эй, мальчик! – окликнули меня сзади.

Знакомый голос! Я обернулся. Так и есть – быки лудильщика остановились совсем недалеко. Что ж, стоило вытерпеть утреннюю взбучку! Забыв о боли и холоде, я заковылял навстречу. Шаг старался не ускорять, чтобы не растревожить раны. Сломать-то мне вроде бы ничего не сломали – во всяком случае, я на это надеялся, – однако от полученных ударов все туловище тупо ныло.

– Эй, лудильщик, какие новости? – слабо улыбнулся я.

Он ответил мне радостной ухмылкой:

– Самые разные. Ты наверняка захочешь меня послушать, а в фургоне, если что, лежат всякие сокровища. Не желаешь покопаться? Или начнем со слухов и сплетен?