Первая формула [litres]

– Отпусти его! – прохрипел я, как только ко мне вернулось дыхание, и бросил взгляд на валяющийся на земле посох.

Та же мысль посетила и Нихама с Калби. Посох мог уравнять наши шансы, а если я до него не доберусь, да еще и Талиб присоединится к моим противникам – поражение неизбежно.

Я бросился вперед, надеясь добраться до палки первым.

Калби тоже сорвался с места, за ним – Нихам.

Мы столкнулись: кто-то угодил мне головой в живот, другой подбил ноги, и мы втроем снова обрушились в снег.

Сцепившись в клубок, мы замахали руками. Я получил удар под глаз, сотрясший мне череп. Сам двинул локтем, попав во что-то твердое – наверное, в голову. Нихам схватил меня за воротник, потянул на себя и снова врезал в глаз.

Удар пришелся в бровь, и у меня на секунду мелькнула мысль: не сломал ли он мне лобную кость? В глазах заплясали белые искры, мир накренился.

Уроки, полученные от Ники и Витума, были забыты, зато проснулась первобытная ярость, посетившая меня на улицах Кешума во время первой стычки с двумя беспризорниками. Согнув пальцы, я взмахнул рукой, рассчитывая зацепить кого-то из парочки.

Мои ногти вонзились в мягкую плоть, и я рванул ее что есть силы.

Один из противников взвизгнул. Ага, Калби…

Я протянул окровавленную руку к Нихаму и вцепился в его мантию, а он – в мою. Выбросил вторую руку, пихнув его открытой ладонью прямо в разбитый рот.

Нихам взвыл и, упав на землю, зачерпнул горсть снега. Прижав его к изувеченным губам, вздрогнул от холода, однако боль, видимо, немного заглушил.

Талиб отшвырнул котенка.

Поднявшись на четвереньки, я прыгнул вперед, схватил животное и крепко прижал к груди, надеясь защитить.

Увы…

Талиб, приблизившись к нам, пнул меня тяжелой ногой в живот, и мой рот наполнился горечью. После второго удара меня вырвало.

Нихам и Калби наконец поднялись, но я уже не видел, как они присоединились к своему приятелю: ботинок Талиба врезался мне в голову, и зрение померкло.

– Что это здесь происходит? А?

Избиение вдруг прекратилось. Троица что-то забормотала, однако я не смог разобрать ни слова.

Зашуршали шаги – неровные, запинающиеся, словно кого-то тащили силой. Я разглядел подол чужой мантии. Цвета не школьные… В поле моего зрения возник незнакомый силуэт и взмахнул рукой.

Послышался глухой звук, будто стукнули по набитому мешку. И еще один.

– А ну-ка быстро прекратили безобразничать, или я скажу вашим матерям, что вам пора надрать задницу! – Голос был женский, твердый и гневный.

Приподнявшись, я заметил, что троица пустилась наутек в том же направлении, откуда пришла. Мое тело болело в самых разных местах – можно сказать, что весь я превратился в сплошной комок боли. Рядом мяукнул котенок, и я подтянул его к груди.

– Что это у тебя?

Женщина подошла ко мне, однако толком разглядеть я ее не мог. Говорить тоже получалось не слишком, и все же я попробовал:

– Н-ничего.

Увы, у меня затряслись руки, и я на секунду выпустил котенка.

– Неужели стычка была из-за него?

Я попытался подняться, хотя в голове плавал туман.

– Сиди спокойно, упрямый ты человек! Если юным глупцам не удалось с тобой расправиться, значит, ты убьешь себя сам.

Сил спорить не было. Да и смысл? Лишь доказал бы ее правоту.

Подхватив меня под мышки, женщина помогла мне встать. Была она крепкая, невысокая и дородная. Лет тридцать, а выглядит немолодой… Лицо мягкое и полное. Подняла она меня без малейшего усилия, и я рядом с ней сразу почувствовал себя лучше.

– Ты из Ашрама? – немного раздраженно спросила она.

Я кивнул.

– Неужели вас, мальчики, не учат там, как следует себя вести?

Я открыл рот, собираясь запротестовать, однако женщина меня прервала:

– Как можно драться на улицах? Скажи спасибо, что первой к вам подоспела я, а не кутри. Те долго не думают – отвесили бы каждому десяток ударов плетью по голой заднице прямо на морозе…

– Вряд ли. Один из моих противников – из высокородной семьи. Второй сын какого-то короля. – Я позабыл, из каких краев Нихам, а впрочем, мне и не было до этого никакого дела.

Женщина слегка остыла.

– Значит, с ним нарвешься на неприятности. Таких ребят лучше остерегаться, – нахмурилась она. – Слишком много они о себе думают, слишком самолюбивы. Чего доброго, и мне попытается отомстить за оплеуху.

Я заволновался, забыв о боли. Женщина пришла мне на помощь, а вместо благодарности и вправду попадет в беду, которую способен устроить ей отпрыск благородного семейства. Пусть Нихам и не сын короля Угала, однако у него есть и связи, и деньги. Что ему стоит заставить местную власть подчиниться его воле? Мало ли, что между ним и его отцом кошка пробежала – все равно он способен испортить женщине жизнь.

Мне подобного исхода совсем не хотелось.

– Скорее всего, он будет держать рот на замке – надо лишь пригрозить ему, что правда о сегодняшнем происшествии выплывет наружу. По-моему, Нихам не захочет, чтобы кто-то услышал, как он получил на орехи от немолодой…

– От немолодой? – холодно переспросила женщина.

Несмотря на спокойный тон, я сообразил, что она с трудом сдерживает негодование. Извиняясь, поднял руку, убедившись, что котенок надежно сидит под другой подмышкой.