Читаем Первая красавица полностью

К у с ь к о в. Меня агитировать не надо. Я как-нибудь сам разберусь.

Л е н а. Ну так вот!


С шумом распахивается дверь, в комнату врывается  К а р а г и н. Он взволнован. Увидев Игнахина, подлетает к нему.


К а р а г и н. Вот он, красавец! Полюбуйтесь на него? (Игнахину.) Нет, ты мне скажи, что же это ты со мной делаешь?

И г н а х и н (растерянно). Дык а что?

К а р а г и н (кричит). Опозорил! На весь район опозорил!

К у с ь к о в. Чего такое, Семен?

К а р а г и н. Как чего? Посторонние люди ему телегу мажут. А? Нет, вы видали что-нибудь подобное? Это что же, у меня в колхозе бесхозяйственность? Во всем районе теперь смех идет. И кто, кто мажет? Сам Богунов. (Игнахину.) Ты мне отвечай.


Игнахин икает.


Ты за что же меня перед народом срамишь? Ты что ж свой колхоз в грязь втаптываешь?

Л е н а. Ладно, Семен Григорьевич, ну, случилось. Давай лучше вот о деле… У нас много разговоров есть.

К а р а г и н (горячась). Нет у меня сейчас никаких дел и никаких разговоров. Раз я такую пустяковину доверить не могу — сам, сам сейчас на деревне перемажу все телеги. Анастасия! Подай ключ от сарая.


Настя дает ключ.


К у с ь к о в. Да погоди, дело же есть.

К а р а г и н. А это что вам, шутки? В каком-то «Авангарде» мне нос утирать будут. Раз доглядеть не можете, сам сейчас возьму деготь и пойду по деревне. (Хлопает дверью, выходит.)


Игнахин охает и бежит за ним следом.


К у с ь к о в. Тьфу, распетушился.

Л е н а. Теперь пошел…

К у с ь к о в. Я его ждать не буду. Нужен, так сам придет. (Уходит.)

Л е н а. Кипяточный он у тебя.

Н а с т я. Тут понять надо. Все было бы ничего, если бы не Егор эту телегу мазал. Для Семена это нож острый. Он и так после собрания сколь дней сам не свой ходил. Строгостей позаводил. Ужас!

Л е н а. Ну и хорошо. А то дисциплины у нас ни на грош. Вот пускай, пускай ему почаще такие подарки делают.

Н а с т я. Ох, уж и не знаю, чем все это кончится?

Л е н а. Ничего, крепче станет. Ну, я его тоже ждать не буду. (Уходит.)


Пауза.


Н а с т я (грустно поет).

Говорят, души не чаетВ пареньке голубушка…


Входит  К а р а г и н. Он слегка прихрамывает.


К а р а г и н. А где все?

Н а с т я. Ушли. Ждали, ждали люди, должен и совесть иметь.

К а р а г и н. Ладно, ну чего ты там переживаешь? (С досадой.) Черт его знает, как это все получается! (Подходит, обнимает Настю.) Пошли-ка Кланьку за Куськовым.

Н а с т я. Нет ее. Теперь буде самой идти. (Накидывает платок.) Чего это ты захромал?

К а р а г и н. Гвоздь в сапоге выскочил. Тут у меня возле печки клещи лежали, не брала?

Н а с т я. На что они мне?

К а р а г и н. Кланька ими чего-то заколачивала. Ох мне эти ребята!


Настя помогает ему снять сапог, потом накидывает платок, уходит. Карагин в поисках клещей, с сапогом в одной руке лезет на полати. В это время в окне показывается голова  П е т ь к и.


П е т ь к а (два раза свистнув). Никого!


Перелезает через подоконник, идет к Кланиной кровати, достает из кармана записку, кладет ее под подушку. Затем, имея в виду уйти тем же путем, идет к окну. Карагин с полатей наблюдает эту картину, и когда Петька уже собирается с подоконника прыгнуть на улицу, подкрадывается сзади и ловит парнишку за край рубахи.


К а р а г и н (издевательски-блеющим голосом). И-извиняюсь… Побеспокоил малость. (Резко дергает за рубаху.) Слезай, тебе говорят!


От рывка Петька влетает в комнату.


Разрешите узнать, по какому такому случаю десант в мой дом высадил, а? Что делал, говори!

П е т ь к а (глядя исподлобья). Ничего.


Карагин, держа в одной руке сапог, другой рукой тащит за рубаху упирающегося Петьку к кровати, достает записку, читает вслух.


К а р а г и н. «Кланя, приходи, я больше задаваться не буду. С десантским приветом. Петя». (Не выпуская Петьку.) Ты что ж это, а? Что за писульки, жених? Да ты отвечай, с тобой говорят. Вот подниму сейчас шум да ославлю тебя на всю деревню. Что тогда?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия