Первая кровь

Мы с Аллой выкурили по паре сигарет – она даже не слишком морщилась от крепкой «Явы» – и прошли в здание. Нас никто не остановил и никто не поинтересовался, куда мы направляемся, так что уловка с «материалами для журнала» не потребовалась. Вокруг сновали студенты в домашней одежде, – такие же, как и в нашей общаге, если, конечно, учитывать общее сходство. Я вспомнил, что выпускники МИФИ занимались ядерной энергетикой, и контакты в данном заведении могли в итоге помочь мне предотвратить Чернобыль. Правда, не похоже было, что меня привели сюда, чтобы ознакомить с последними достижениями в области эксплуатации реакторов типа РБМК-1000.

Мы прошли по коридору, свернули куда-то, прошли ещё немного и спустились на один пролет вниз. Там была дверь, напрочь заклеенная плакатами западных рок-групп. Названия ласкали мне взор – я смог рассмотреть Pink Floyd, Led Zeppelin, Creedence Clearwater Revival и Doors, а из-под последнего нагло выглядывало лицо Ринго Старра. Видимо, The Beatles здесь уже спросом не пользовались.

– Какой-то музыкальный клуб? – спросил я.

– Что-то вроде. Подожди… – Алла зарылась в своей сумке, затем радостно вскинула руку с парой пестрых открыток. – Вот, есть!

– Билеты?

– Ага! По десятке отдала, цени!

– Ценю, честно. Хотя предупреждаю – у меня специфические вкусы, ты можешь не понять. Но «Кино» мне точно понравится. А так тебе бы в шпионы, цены бы не было, – ворчливо добавил я.

– А кто сказал, что я не шпионка? – она рассмеялась.

– Я сказал, – я постарался говорить как можно тверже. – Ещё где не скажи такое, сейчас очень смутные времена.

«А когда они были другими?»

– Хорошо, папочка, – Алла посмотрела в пол и даже похлопала ресницами – впрочем, на пай-девочку она была ни капли не похожа. – Пошли?

Она толкнула дверь с афишами, и мы оказались в полутемном низком коридоре. У входа сидел паренек со смутно знакомым лицом; но я быстро понял, что это «знакомство» – из будущего и, скорее всего, заочное, – и отвел глаза.

– Аллочка! – паренёк поднялся со стула и обнял мою спутницу. Они расцеловались. – Прелестно выглядишь! Как дела?

– Ой, Димочка, даже не спрашивай! – Алла жеманно отмахнулась – впервые на моей памяти. – Эта проклятая учёба! Мои бедные мозги…

– О, мозги! – Димочка изобразил нечто вроде зомби.

Судя по всему, я попал в какое-то продвинутое общество, знакомое с западным кинематографом не только по сюжетам «Кинопанорамы».

– Отстань! – Димочка удостоился тычка в плечо, а во мне шевельнулась что-то очень похожее на ревность, чего я совсем не ожидал. – Дима, это Егор.

Я протянул руку, и новый знакомый крепко пожал её.

– Егор, – сказал я. – Очень приятно.

– Ну а я Дмитрий, – назвал он себя. – Но лучше Дима.

– Ой, а ты знаешь, что у Димы фамилия – Врубель? Прямо как у того художника! Но он говорит, что не родственник…

Опаньки. Я понял, откуда знал этого человека. Через несколько лет он станет одним из символов слома социалистической системы, нарисует поцелуй Брежнева и Хонеккера на обломках Берлинской стены и, кажется, сам переедет жить и работать в Германию. Я его как-то возил – в Москве, понятное дело, – и мы разговорились. Он посетовал, что долго не знал о своих родственных связях с автором «Демона», а если бы знал, его жизнь могла бы сложиться иначе.

– Врубель? Это который «Демон»? – уточнил я.

– Да, – сухо кивнул Дима, который был явно недоволен откровенностью Аллы.

– Скорее всего, родственники, – как можно более уверенно сказал я. – Фамилия редкая, вряд ли она сразу у нескольких семей возникла. Так что стоит покопаться. Наверняка ты ему какой-нибудь внучатый племянник.

Собственно, так и было, но в той истории Дмитрий узнал об этом чуть ли не в нулевых.

– Спасибо, – уже мягче отозвался он. – Попробую, способы есть.

– Удачи – от всей души.

Мне было даже любопытно, как повлияет на него это знание.

– Димочка, – вмешалась в наш разговор слегка обиженная невниманием Алла, – я привела Егора причаститься к гениями. Сегодня же будут гении? Мы видели у подъезда «Кино!

– «Кино» и есть гении, клянусь самым дорогим, что у меня есть! – он склонил голову, прижал левую ладонь к сердцу и похвалился: – Я их впервые к нам в Москву затащил!

– Ну раз ты так говоришь… – в Алле пробудился какой-то неправильный скептицизм.

– Иди уже, – Врубель чуть подтолкнул девушку вперед, – они там как раз готовятся, и у вас есть шанс занять хорошие места.

Я ещё раз пожал ему руку, и мы двинулись по темному проходу вперед, где были слышны звуки гитар. Билеты-открытки, кстати, Врубель-младший забрать не забыл.

Мы оказались в достаточно просторном помещении. Один его угол занимала импровизированная сцена – на ней с трудом поместилась барабанная установка, пара высоких колонок, мелкие мониторы и усилители, провода от которых тянулись в другой угол, с большим пультом. Перед сценой стояла стойка с микрофоном, ещё одну как раз сейчас устанавливали двое ребят. А на сцене стоял Цой, который низко склонил голову и теребил струны электроакустики.