Первая Мировая. Война между Реальностями. Книга вторая

Начинают вырисовываться неочевидные последствия принятия царем на себя функций Верховного Главнокомандующего. Возможно, Великий Князь был далеко не лучшим Главковерхом, но Николай II не был им вообще: он не имел ни темперамента, ни знаний, ни опыта военного вождя. В отличие от того же У. Черчилля, царя даже нельзя было назвать «талантливым дилетантом». Понятно, что Николай II никаких решений не принимал, да и не мог этого делать. Управление операциями сосредоточилось в руках его начальника штаба М. Алексеева. М. Алексеев был грамотным профессионалом, но его военная карьера, кроме ранних лет, была связана со штабной работой: с 1890 года старший адъютант 1-го армейского корпуса, с 1894 года делопроизводитель канцелярии Военно-учетного комитета Главного Штаба, с 1898 года профессор кафедры истории русского военного искусства Николаевской военной академии, с 1900 года начальник отделения генерал-квартирмейстерской части Главного штаба, во время Русско-японской войны — генерал-квартирмейстер 3-й Маньчжурской армии, с 1906 года обер-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба, с 1908 года начальник штаба Киевского военного округа, с начала мировой войны — начальник штаба Юго-Западного фронта. Из сорока лет своей военной службы М. Алексеев находился на строевых должностях менее пяти лет: с 1885 по 1887 годы он командовал ротой, с 1912 по 1914 год — корпусом, с марта по август 1915 года — Северо-Западным фронтом.

С осени 1915 года М. Алексеев, фактически, должен руководить вооруженными силами страны. Но его должность называется «начальник штаба Верховного Главнокомандующего» при Главковерхе Николае II. М. Алексеев занимается тем, что любит и умеет, в чем он обладает значительным опытом — штабной работой.

На совещаниях в Могилеве последовательно принимаются не планы операций, а их логистические графики: сначала атакует один фронт, через несколько дней его поддерживает второй, потом вступает в дело третий. Какой-либо стратегической идеи, даже на уровне «мясорубки» Э. Фанкельгайна или «резиновой войны» Великого Князя здесь, конечно, нет, но, во всяком случае, предполагаются связные, если не в пространстве, то во времени, действия фронтов.

К сожалению, такая согласованность подразумевает, что командующие на местах хотят и могут выполнить достигнутые договоренности. Если они не хотят или не могут, их должен заставить главнокомандующий. Но Главкома нет, а его начальник штаба иронизирует, увещевает, советует, но не настаивает.

Не будет преувеличением сказать, что Россия провела кампанию 1916 года без верховного коман дования.

Инновационной идеей генерала А. Брусилова был одновременный прорыв на нескольких участках, не связанных между собой определенной оперативной логикой. Предполагалось, что каждая из четырех входящих в состав фронта армий прорвет оборону противника на наиболее удобном для нее участке и будет двигаться по линии наименьшего сопротивления. Множественный прорыв на самых разных направлениях резко затруднит реакцию неприятеля, который не сможет быстро ранжировать повсеместно возникающие угрозы и поэтому будет скован в использовании резервов.

Наиболее сильный удар наносила 8-я армия: 39-м, 40-м, 8-м, 32-м корпусами в направлении на Луцк. Шестой корпус 11-й армии атаковал в направлении на Злочев, 16-й и 2-й корпуса 7-й армии должны были прорвать австрийский фронт и двигаться в сторону Станислава. Девятая армия силами 11-го и 12-го корпусов наступала на северо-запад в междуречье Прута и Днестра.

Оперативные цели армиям не назначались, поскольку в глубокий прорыв никто особенно не верил. Формально М. Алексеев считал, что операция нацелена на Львов, а А Брусилов ориентировал 8-ю армию А. Каледина на Ковель, находящийся на северном фланге фронта. На Ковель же должен был прорываться и 4-й конный корпус, усиленный 77-й дивизией. Корпус имел задачу «разгромить тыл противника, уничтожить железные дороги и вызвать панику».

Хотя подготовка к наступлению велась около полутора месяцев, операция оказалась для австрийцев совершенно неожиданной. Силы сторон южнее Припяти были практически равны[144], в то время как севернее реки русские располагали значительным численным преимуществом. Естественно, австро-германское командование ожидало наступления именно там. Кроме того, Юго-Западный фронт не производил крупных перегруппировок, которые всегда предшествуют началу активных действий. Конечно, сосредоточение сил на направлениях ударов производилось, но не в масштабе фронта, а лишь в армейских масштабах. Справедливо отметить искусство А. Брусилова и подчиненных ему генералов в обеспечении скрытности подготовки операции. Справедливо, впрочем, отметить и беспечность противника, который сведения о предстоящем русском наступлении от своей разведки все-таки получал, но не придавал им значения.