Первая научная история войны 1812 года

Далее. Уже перед самым началом кампании 1812 г. Наполеон все еще ждал того, что Александр I согласится на переговоры и на возобновление выполнения условий Тильзита. Поразительно, что буквально за несколько недель и дней до начала войны император требовал от маршалов терпеть даже и провокации русских — только бы до последней возможности сохранить мир и возможность договориться, чтобы избежать гибели людей. Вот один из его приказов: «У меня есть все основания полагать, что русские не сдвинутся с места, исключая, быть может, захвата Мемеля, что в военном отношении вполне законно (имеется в виду — выгодно наступающей стороне, русским — прим. мое, Е.П.), но с политической точки зрения есть чистая агрессия. Посему в таком случае моему посланнику предписано покинуть Петербург. Однако принц Экмюльский (маршал Л.Н. Даву — прим. мое, Е.П.) никоем образом не связан с политикой и может почитать себя в состоянии мира с русскими, если они без предупреждения за несколько дней не перейдут Неман».³⁴ Секретарь полководца А. де Фэн архивировал важный факт: «…Наполеон рекомендовал принцу Экмюльскому избегать всего, что могло бы в военном отношении обеспокоить русских, ибо надо обезопасить себя от нападения и не провоцировать их. Он намерен до конца сохранять возможность договоренности…»³⁵

Сам А. Фэн так комментирует агрессивный ультиматум Петербурга: «Руководители петербургского кабинета, несомненно, рассчитывали на то, что подобное требование вынудит Наполеона начать войну, инициатором которой не хотел быть император Александр».³⁶ Однако Александр лишь мешкал переходить границу (о причинах этого промедления речь пойдет ниже), но война в отношении Франции все же была Россией официально объявлена: посол России в Париже затребовал паспорта (на языке дипломатии той поры это означало разрыв отношений), а когда посол Наполеона в Петербурге попросил о встрече с Александром (чтобы предотвратить войну) — то получил отказ. Подчеркну: только после прибытия секретаря посольства Прево с известием о разрыве дипломатических отношений (инициатором чего была Россия), Наполеон произнес: «Все решено, русские, коих мы всегда били, заговорили тоном победителей. Они провоцируют нас, и мы должны быть благодарны им за это».³⁷ Альбер Вандаль также акцентирует данный момент: «В Гумбиннене прибыл в главную квартиру курьер из нашего (т. е. из французского — прим. мое, Е.П.) посольства в России. Он приехал прямо из Петербурга и привез известие, что император Александр, не довольствуясь тем, что выпроводил Нарбонна, отказался принять и Лористона (посла Франции в России — прим. мое, Е.П.), запретив ему приехать в Вильну. Таким образом, царь нарушил правила международной вежливости и общепризнанные права посланников и этим еще раз доказал свое желание уклониться от всякого нового обсуждения. Наполеон отметил эту выдающуюся обиду».³⁸ И снова мы встречаем в первоисточнике тот психологический аспект, о котором я уже говорил: император не желает начинать войну, потому что, как отмечает А. Фэн: «В… доверительной беседе Наполеон говорил, что сожалеет об удалении своем от жены и сына, от Франции и созданных им памятников и учреждений. Говорил он и об Испании и трудной затяжной войне там, подогреваемой англичанами».³⁹

Кстати, о русском после, который затребовал паспорта, что стало разрывом дипломатических отношений (об этом подробнее в следующей главе), и его посольстве. Специально для маргинальных крикунов-пропагандистов, которые обвиняют США во всех бедах России со времен еще до открытия Америки европейцами, я сообщу, что ценнейшие архивы посольства Российской империи были сохранены добротою граждан США (хотя для них это было чревато проблемами). От этого американцы никакой выгоды не имели — и поступили так просто их добрых побуждений (с Францией у них в ту пору были самые добрые отношения). Воспитатель царя Александра швейцарец Фредерик-Сезар Лагарп безо всяких притеснений наслаждался парижской жизнью при Наполеоне. При этом он интриговал против последнего и помогал с переносом архивов русского посольства американцам. Вот что он сообщал в личном письме Александру: «Когда Ваш посол в 1812 году из Парижа уезжал, доверил он посланнику американскому несколько ящиков, содержащих архивы Вашего посольства».⁴⁰