Первая научная история войны 1812 года

Продолжаем. 5 марта 1812 г. посол Франции в России Жак Александр Бернар Ло, маркиз де Лористон (1768–1828), доносил Наполеону из Петербурга буквально следующий неутешительный вывод о вероятных действиях императора Александра: «…если он найдет хороший предлог, возможно, он последует за советом генералов и двинется, чтобы разорить герцогство Варшавское… Моим теперешним мнением является то, что он выждет нападения, но я не могу читать его мысли».¹⁶⁵ Итак, российское командование вновь планировало войну наступательную. Это подтверждают все русские первоисточники. В марте в Петербурге был разработан очередной, я бы сказал, промежуточный план, в соответствии с которым Первая Западная армия должна была перейти Неман — а затем, по обстоятельствам, возможно отступить (уже разорив чужую территорию).¹⁶⁶ Военный министр и командующий 1-й Западной армией М.Б. Барклай де Толли в начале апреля 1812 г. сообщал Александру I о готовности его корпусов перейти за Неман и начать кампанию: армия может «тотчас двинуться».¹⁶⁷

Но вместе с тем Наполеон своими действиями постоянно рушил неуклюжие планы врага. Поэтому вскоре мы читаем такое сообщение М.Б. Барклая де Толли царю (после известия о занятии противником Кенигсберга): «Едва ли можно будет нам правым корпусом и первою армией предпринять ни что другое, как только опустошение некоторого пространства земли».¹⁶⁸ Ни о каком «скифском плане» и «завлекании» Наполеона до Москвы — ни слухом, ни духом! Поразительно, но еще создатель главного царского официоза о войне 1812 г. — бывший адъютант М.И. Кутузова А.И. Михайловский-Данилевский — в своем знаменитом сочинении не стеснялся сообщать подробности готовящегося наступления России на Наполеона! В те годы еще были живы многие участники событий — и они бы точно обнаружили несогласие с автором, если бы тот попытался выдумывать несуществующие прожекты. Открываем его «Описание Отечественной войны 1812 года по Высочайшему повелению» (часть I, СПб., 1840, с. 76: это замечательное издание в старинном владельческом переплете и с печатями «флотской библиотеки в Кронштадте» — одно из украшений моей личной коллекции) и читаем строчки, которые для поколений, выросших на лживых советских учебниках истории, прозвучат как гром среди ясного неба: «Для перехода через Неман избраны были три места: Олита, Мереч и Гродно. В непроницаемой тайне и под видом сплавки хлеба и леса в Кенигсберг свозили на сии места большие запасы продовольствия, а для построения мостов лес, якоря, канаты. Корпусным командирам разосланы были повеления о принятии нужных мер к выступлению, по первому о том известию. Куда им следовать, где переходить границу и как потом действовать: все подробно было объяснено в повелениях, данных им в конвертах, запечатанных Императорскою печатью. Корпусным командирам разрешалось вскрывать конверты не прежде, как по получении приказаний к выступлению. Все было готово к походу за Неман…» В авторских сносках А.И. Михайловский-Данилевский ссылается на документы, к коим он был допущен по соизволению Николая I и лично держал в руках: в том числе — на «Повеление Военного министерства генерал-интенданту Канкрину от 3 апреля, № 39-й» и на «Повеление генерал-квартирмейстеру Мухину от 2-го апреля, № 36-й» (даты приведены по старому стилю).

Эти факты полностью разрушают сразу несколько мифов российской и советской пропаганды: о миролюбии России, о «скифском плане» и о неожиданности начала войны (кстати, подобное весьма живо напоминает ситуацию перед началом другой известной войны…). Просто представьте: если бы русские корпуса выполнили данные задачи царя, если бы конверты были вовремя распечатаны — то вы могли бы уже родиться и учиться с информацией о том, что «такого-то в ночь форсировали Неман нежданно александровы войска». Если бы Наполеон бездействовал — то русские бы нанесли удар первыми, имея гораздо больше ресурсов (которые они потеряли за войну 1812 г.). Почему же российская сторона снова (первый перенос атаки относится к октябрю 1811 г.) отказалась начать военные действия первыми? На этот вопрос отвечает другой документ — простите за тавтологию, ответ самого царя М.Б. Барклаю де Толли: «Важные обстоятельства требуют зрелого рассмотрения о том, что нам предпринять. Посылаю вам союзный договор Австрии с Наполеоном. Если войска наши сделают шаг за границу, то война неизбежна, и по сему договору австрийцы будут находиться позади левого крыла наших армий… По приезде моем в Вильну окончательно определим дальнейшие действия. Между тем возьмите меры, чтобы все было готово, если решимся начать войну и ни в коем случае остановки».¹⁶⁹ И данное письмо было опубликовано в работе уже упоминавшегося А.И. Михайловского-Данилевского! Он же уточняет, что «…вдруг новое политическое происшествие разрушило наступательные предначертания, заставило помыслить об ином роде войны — действовать оборонительно».¹⁷⁰